– Выгоду? Вы хотите сказать: нечто материальное вроде наследства?
– Наследства, должности. Кто теперь станет понтификом?
– Всевышний, какие чудовищные у вас мысли! – с ладони патера взлетает искрящееся белое облако и окутывает Алана божественным благословением. – Предположить, что один из нас пойдёт на человекоубийство, чтобы занять место Алонио!
– Или, например, ради роскошного особняка понтифика в Закре, – Алан провожает взглядом медленно тающие искры. – Люди отнюдь не ангелы с крылышками, патер Анжен, хотя неясно, зачем из убийства создавать демоническую жуть.
– Возможно, затем, чтобы выдать своё преступление за происки Бездны, – вырывается у меня.
Теперь искры божественного огня осеняют уже мою голову.
– Окститесь, дочь моя! Кто бы ни сотворил эту ужасную вещь, он одержим демонами. Бездна направляла его нож, Бездна подтолкнула к тому, чтобы положить тело в храм прямо перед нерукотворным образом!
– А Всевышний куда смотрел? – угрюмо вставляет Алан. – Или он сладко спал?
– Не кощунствуйте, – строго произносит патер. – Всевышний никогда не дремлет. Но коварство демонов способно обмануть даже его.
– В любом случае благодарю вас за откровенность, – нарушает долгую напряжённую паузу Алан. – Будьте любезны, пригласите патера Люция.
Анжен кланяется и выходит.
– Гадкое какое-то расследование, – неожиданно делится со мной Алан. – Послушать патеров, так в храм прямиком из преисподней просочилась рогатая образина, надругалась над понтификом и вернулась обратно… А ты молодец. Первая версия у нас есть.
Не будь я природником, покраснела бы от радости.
Патер Люций не в мантии, а в деловом тёмно-синем костюме. Аура патера яркая-яркая, аж слепит. Первый уровень магии. По привычке ищу на его груди золотой жетон, потом вспоминаю, что храмовники, в отличие от госслужащих, жетоны не носят. Светло-ореховые, почти жёлтые глаза патера полны скорби.
– Анжен сказал, вы нуждаетесь в утешении, – две белые птицы вспархивают с его ладоней и разлетаются ослепительным сиянием. – Все мы в какой-то период жизни начинаем сомневаться в непогрешимости Всевышнего. Главное – выйти победителем из этого испытания духа и нашей веры.
Благословение Люция намного действеннее, чем у его коллеги: мне становится тепло и уютно, словно я снова маленькая девочка и меня обнимают папа с мамой. Напряжённое лицо Алана расслабляется, но о долге он не забывает.