За окном, на фоне искажённого неба, стояли три фигуры в сером. На этот раз их руки светились синим – как заколка-бабочка.
– Я не стану Якорем, – прошептал Сайлас, загружая вирус в серверы ChronoFeed.
Он не услышал, как в соседней комнате упала кружка «Лучшему брату». На дне, под слоем пыли, проступила новая надпись: «С любовью, 30.10.1927».
*** Детали для атмосферы:
Палата 1927 года: на стене висит календарь с вырванным листом октября. Последняя дата – 29-е.
Вирус Сайласа: интерфейс напоминает старую игру «Змейка», где каждая съеденная точка – удалённый пользователь.
***
Перед тем как нажать Enter, Сайлас услышал смех Эмми – тот самый, звонкий и беззаботный. Он понял: это не память. Это прощание.
***
Сайлас бежал сквозь ночной Бруклин, и город дышал ему в спину.
Воздух гудел, как высоковольтный провод, а тени на асфальте извивались, пытаясь схватить за лодыжки. В руке он сжимал флешку с вирусом – крошечную, холодную, смертоносную. Наушник шипел голосом Лайлы, разорванным на фрагменты:
«…не може… вернись… они… пустые…»
«Полые люди» шли за ним.
Он видел их в витринах магазинов – три фигуры в серых костюмах, лица смазаны, будто стёртые ластиком. Их шаги не звучали, но там, где они проходили, гас свет. Улицы сворачивались в петли: он пять раз миновал одну и ту же граффити-стену с надписью «Кто убил Эмми?»
Лайла сказала, что вход в серверную – под мостом Манхэттена. На месте опор должна быть дверь. Но когда он подбежал, перед ним зиял провал в 1927 год: мост ещё в лесах, а внизу, вместо воды, клубился цифровой туман.
– Сайлас.
Он обернулся. Между ним и Полыми людьми стояла Эмми.
Ей было двенадцать, как в день исчезновения, но глаза… Глаза были взрослыми, с морщинками боли у уголков.
– Не делай этого, – она указала на флешку. – Ты убьёшь нас всех.
– Ты не настоящая, – прошептал он, отступая к провалу. – Ты удалённый файл.
Эмми улыбнулась – точь-в-точь как Лайла в «Эдеме».
– Мы все файлы. Но я – твой.
Полые люди замерли. Один из них поднял руку, и Эмми начала распадаться: сначала волосы, потом пальцы, шея…
– Нет! – Сайлас рванулся вперёд, но мост рухнул.
Серверная оказалась бункером 2072 года.
Стены кишели проводами, из которых сочилась чёрная слизь. В центре, на троне из жёстких дисков, сидело Оно – существо с лицом матери и руками Лайлы.
–Мальчик-Якорь, – заговорило Оно, и голос складывался из криков Эмми, шипения Лайлы, собственного плача Сайласа. – Ты разорвал паутину. Теперь станешь нитью.