«Ну что ж, пора, – пробормотал он, поднимаясь со скамьи. – Пора держать марку, – усмехнулся он своим мыслям. – Теперь я, по мнению Даниэля, почти что известный писатель». В его голосе звучала легкая ирония, смешанная с робкой надеждой, словно эхо далекого признания, едва различимое в шепоте ветра над рекой.
– Как мне подстричься? – вопросила Ирина, вглядываясь в лицо Марка с тревогой и надеждой.
– Решать тебе, Ириш. Это же твои волосы, твое отражение, твой выбор. – ответил он, пожав плечами.
– Нет-нет, решай ты, Марк, – взмолилась она, – разве не понимаешь? Я твоя девушка… Я хочу, чтобы твое сердце забилось сильнее, чтобы оно ликовало от одной мысли, что я принадлежу тебе целиком и полностью, без остатка. Ведь так оно и есть, Марк! Разве ты не стал для меня всем – моим миром, моим воздухом, единственным источником смысла?
– Перестань, Ириш, – мягко, но с настойчивостью в голосе, остановил ее Марк, взяв ее руки в свои. – Пожалуйста, не говори глупостей.
– А что плохого, если я жажду раствориться в тебе без остатка, стать тенью твоей тени, и быть твоей навеки?
– И ты думаешь, это мне понравится? – с легкой иронией спросил Марк.
– Разве тебе не по душе девушка, без памяти влюбленная в тебя, до потери рассудка?
– Влюбленная – да, это пленяет, но безумие – нет.
– Может, я и безумна, – прошептала Ирина, – кто знает, какая бездна скрывается в глубине твоего разума? Ты для меня непостижим. Твой мир так велик и сложен, а я… я всего лишь маленькая лодка в этом океане, потерявшая весла.
– Успокою тебя, милая, ты вовсе не безумна, и разум твой ничуть не уступает моему. Просто сейчас в тебе бушует ураган страстей, но скоро, очень скоро он утихнет, и здравый смысл, как рассвет после ночи, вернется, явив твою истинную, прекрасную сущность.
– Я хочу, чтобы он бушевал вечно, сжигая меня дотла! Я не хочу твоего здравого смысла, Марк! Я хочу этой бури, этого пожара, который ты разжег в моем сердце!
– Но он неизбежно утихнет, хочешь ты того или нет, – спокойно возразил Марк.
– Ты говоришь, как искушенный любовник, Марк. Много ли женских сердец ты разбил на своем веку? – не отвечай, не хочу знать. Ты останешься здесь, Марк, не покинешь меня?
– Ириш, не могу же я вечно пленником оставаться в стенах этого отеля? Я живу в другом городе.
– Твой огромный город пугает меня своей чуждостью, Марк. Уедешь, и я стану лишь призрачным воспоминанием? Оставишь меня на произвол судьбы?