За время моего познания себя и ухода в различные практики я осознала, что в самых пиковых ситуациях, связанных с самочувствием человека, можно под особыми состояниями зацепиться за крючки своих травм. Ты как бы не ждешь, что в реальной жизни тебя заставят прожить вновь травму, чтобы ты поняла, насколько важно её проработать, а работаешь на опережение. А теперь, когда у меня появился ещё и проводник в мой внутренний мир, который сможет расшифровать какие-то моменты, работа над собой стала особенной. Появился интерес познания своих глубин и возможностей.
Сестра решила остаться у меня. Я постелила ей на кухне и легла вновь на кровать. Глаза горели жутко, но я все же их сомкнула…
***
Стою в коридоре очень маленькой однокомнатной квартиры и слышу, как кто-то громко, на эмоциях, в комнате говорит вслух. Мимо меня пробегает маленькая длинноволосая девочка лет четырех. Казалось, что она не играет, а будто чем-то встревожена, закапывается в куртки, что висят в коридоре. Кто-то её зовет:
– Диана.
Вдруг вспоминаются эти обои в ромбы, пол с неровным линолеумом. За Дианой мимо меня пробежала моя старшая сестра с фразой: «Мама плачет, пойдём к ней». Оставив девочек позади себя, я устремилась в комнату, где напряжение от события вызывало дикую тревогу.
В этот день мама поняла, что отец больше к нам не вернётся. На диване сидит мой брат и смотрит на мать. Она с кем-то разговаривает по телефону, и в глазах у неё куча боли и непринятия ситуации.
Я чувствую, как сзади подходит Куратор, и задаю ему вопрос:
– Зачем мы здесь?
– Чтобы ты посмотрела своему страху в глаза.
– Я не понимаю, какому именно…
– Страх быть отвергнутой, ненужной, беззащитной… – встав прямо передо мной, ответил Куратор, а затем спросил: – Хочешь уйти отсюда?
– Я хочу подойти к ней, – показываю глазами на Диану.
– Хорошо. – Куратор отошёл, дав мне дорогу.
Диана сидела на коленках у своей сестры. Я подошла к ней очень близко, и у меня вновь появился тот самый характерный гул в ушах. Я видела, как она родилась, а теперь – как, возможно, впервые столкнулась с семейной драмой, которую даже спустя много-много лет будет считать причиной своих жизненных неудач.
Мне хотелось дотронуться до её маленьких ручек, на которых ещё не было шрамов. Она явно была на тот момент напугана лишь громкими звуками в комнате, не более того. Большего она не понимала. Но даже этого было достаточно, чтобы слёзы так активно текли по нежным детским щекам.