Лишь недавно я узнала, что есть большое село Меркушино – место паломничества к Симеону Верхотурскому, знаменитому святому. Когда его мощи временно находились в храме в посёлке Елизавет под Екатеринбургом, я повезла туда своего младшего племянника Виктора, где он был окрещён уже после восемнадцати лет. Служба шла рядом с ракой, с мощами святого Симеона.
У меня возникла гипотеза, о которой никому не сообщала. Видимо, кто-то из маминой деревушки побывал в знаменитом селе, которое и сейчас стоит на том же месте и куда мне следовало бы съездить, и привёз это имя в память о святом. А может быть, кто-то из того села волею судеб попал в новое, уж очень живописное место и сохранил таким образом память о своей родине.
Но, так или иначе, власть и сила Имени существуют. Между селом Меркушино и деревней Меркушино протянута незримая духовная нить.
Во внутреннем облике моего деда Анисима Матвеевича было это сияние святости. Этот же внутренний свет всегда исходил и от мамы. А теперь нет ни деда, ни мамы, и деревню Меркушино снесли с лица земли. Там теперь песчаный карьер.
Когда дед вернулся из города домой, он поселился в крошечной баньке во дворе своего дома. Там мы с Володей, братом, бывали часто. Дед вставал рано и уходил куда-то в лес, а когда возвращался, то иногда приносил лукошко с земляникой. Он был немногословен, но с нами, детьми, любил пошутить.
Дом этот, стоявший в центре, во главе деревни, с большим двором, с кирпичными амбарами, с почти необъятным для детского восприятия скотным двором, в котором могли разместиться до сотни лошадей, он построил своими руками на старом месте после пожара, проявив не только недюжинную силу, здравый смысл, но и природный вкус. Недаром именно в этом доме расположился сельсовет. И, хотя деда выселили, но какое-то таинственное уважение, которое он внушал односельчанам, удержало новых хозяев от его ареста. Он просто уехал в город и несколько лет прожил в Свердловске.
Дед Анисим был сиротой. Своего отца Матвея он не помнил. В шесть лет мать привела его к Павлу. Мать – Фаина, тётя Фая (мама её отчества не помнит), умерла тоже рано. От Павла у неё осталась дочь Дарья Павловна, сводная сестра деда Анисима. Мы летом жили у неё во время войны. Дед вырос с отчимом Павлом Зиновьевичем, который прожил долго, выжил из ума и их, «старого да малого», маму мою и деда, ходившего в ту пору в длинной рубахе и босиком, оставляли одних, когда взрослые уезжали на сенокос или на полевые работы.