Дед Анисим до конца дней содержал и кормил своего отчима.
В конце жизни мама часто вспоминала отца. Она очень любила его и даже гордилась им. «За всю жизнь он мне слова грубого не сказал, ни разу не ударил меня!»
Я не только помню отца живого, но сохранились его фотографии и даже его паспорт.
Неглубокая у меня информация о предках, но даже эта память об этом русском крестьянине очень важна.
Приехали мы с братом Володей на его похороны, и меня поразило его «мёртвое лицо». Оно врезалось в память неземным спокойствием, величием и силой. А в жизни он был добродушен, скромен и прост.
1.2 Мария Семёновна Бочкарёва (в девичестве Чердынцева)
Бабушка
Бабушку свою, жену деда Анисима, не помню. Родом она была из деревни Маханово в двух километрах от Меркушина, на противоположном берегу реки. Она умерла рано, в сорок лет, оставив четверых дочерей. Старшая, Настасья, была уже замужем. Она умерла во время какой-то эпидемии, которые случались на Руси часто. Фёдора и Елизавета – обе бездетные, помогали младшей сестре всю жизнь поднимать детей. Младшей дочери, моей маме, было три года. Она одна продлила линию их семейного рода1.
Вот что мама рассказывала о смерти бабушки: она умерла после родов мальчика, который не выжил. Тяжело болела. Перед смертью попросила: «Анисим, подними меня, хочу в последний раз на реку взглянуть». Дед помог ей подняться, и вскоре она отошла в мир иной, осиротив младшую дочку. Тема сиротства навсегда стрелой пронзила потом мою душу.
«Бабушка! Где ты сейчас? Слышишь ли меня? Чувствовала ли ты, как мама всю жизнь любила тебя и тосковала о тебе? Почему я плачу сейчас о тебе? Ведь я никогда не знала тебя. А вот теперь ты мне так близка. Встретились ли вы с мамой? Утешила ли ты её наконец? Я так люблю вас обеих!»
Ещё два эпизода: маму я не помню. Только как сейчас вижу нарядный сарафан, в котором лежала она в гробу, – вот и всё, что осталось в памяти у моей мамы. В день похорон трёхлетняя Зоя сидела на завалинке и пела песенки, а женщины, глядя на неё, плакали.
Но образ бабушки моя мать пронесла высоко сквозь трагическую жизнь. Она запомнила уважительные отзывы окружающих о Марии Семёновне: «…умная, трудолюбивая, добрая», «хорошая была женщина».
В конце жизни мама говорила: «Мне уже девятый десяток пошёл, а матери мне всё равно не хватает.