«Я могла бы опять уехать», – подумала она. Но куда? И зачем?
Возвращаясь, она заметила в витрине магазина своё отражение – бледное, без эмоций. Как будто кто-то стёр с её лица всё, что делало её живой.
Вечером она снова шла домой тем же маршрутом. Только теперь ноги болели, а в голове крутилась одна мысль:
Возможно, пришло время что-то менять.
“Суббота, 12 марта.
Сегодня я проснулся каким-то взволнованным. Мне хочется, чтобы та девушка снова пришла в парк. Хотя бы затем, чтобы сказать мне, какой я наглый идиот…”
Карина стояла у фонтана, переминаясь с ноги на ногу. Пять дней прошло с той странной встречи, пять дней, в течение которых слова Олега не выходили у нее из головы.
"Не притворяйся. Я хочу увидеть настоящую тебя."
Сколько раз она слышала нечто подобное? От матери, от бывшего мужа, от подруг. Но почему-то именно его голос звучал в ее памяти снова и снова, заставляя сердце биться чаще.
Она оглядела парк. Бегуны разминались, смеялись, переговаривались. Никакого кислотно-зеленого пятна среди них не было.
"Он не пришел", – подумала она с облегчением, в котором тут же призналась себе.
Но в тот же миг где-то за спиной раздался знакомый голос:
– Я уже начал думать, что ты передумала.
Она обернулась. Он стоял в двух шагах, в той самой нелепой куртке, которая резала глаза. Его волосы были растрепаны ветром, а в уголках глаз собирались морщинки, которые она почему-то запомнила до мельчайших деталей.
– Я… – начала Карина, но слова застряли в горле.
Олег улыбнулся – не той натянутой улыбкой, которой обмениваются случайные знакомые, а чем-то более теплым, более настоящим.
– Ладно, – сказал он, протягивая руку. – Раз уж ты пришла, давай хотя бы пробежимся.
И Карина вдруг поняла, что бежать – это именно то, чего она хочет. Не от чего-то, а куда-то. Вместе с этим странным человеком, который, кажется, видел ее насквозь с первого взгляда.
Она взяла его руку.
– Только без философских разговоров, – буркнула она.
Олег рассмеялся, и его смех растворился в мартовском ветре, унося с собой часть той тяжести, что так долго давила Карине на плечи.
– Обещаю, – сказал он. – Но только на первую пробежку.