На следующий день после прибытия в Мюнхен Милон проснулся рано, когда город за окном уже гудел утренней суетой.
Здесь нельзя было оставаться.
Собрав вещи, он отправился в другой отель – подальше, но тише и аккуратнее. Там, уткнувшись в карту города, он осознал: теперь всё зависит только от него.
С этим осознанием он вышел в город и начал менять себя.
Первым делом он избавился от всего, что связывало его с прошлым. Старый телефон – в мусорку. Вместо него он купил новенький Siemens. Новый номер, новая жизнь.
Потом одежда. Он зашёл в магазин, прошёл мимо толстовок и джинсов – ему не нужен был подростковый стиль. Ему нужен был образ человека, который знает, чего хочет. Тёмное пальто, приталенная рубашка, стильные ботинки. Когда он взглянул на себя в зеркало, ему впервые показалось, что он на шаг ближе к своей мечте.
Он следил за тем, как говорит. Больше никакой неуверенности, никакой мягкости в интонациях. Он говорил твёрже, отчётливее. Акцент был заметен, но его можно было сгладить.
Всё это заняло день. Вечером, вернувшись в гостиничный номер, он включил старый CD-плеер, который купил на вокзале, и сел у окна.
За стеклом гудел вечерний Мюнхен, город, где никто его не знал, где он мог быть кем угодно.
– Начнём, – прошептал он.
И музыка стала первым звуком его новой жизни.
Прошел месяц.
Милон ощущал себя гостем, который пришел не на тот праздник.
Язык был словно зыбучий песок – чем больше он пытался ухватиться за смысл, тем глубже проваливался в собственное бессилие. Он понимал, но не успевал за ритмом. Каждое слово требовало усилия, каждая фраза звучала в голове, как плохо настроенная радиоволна. Немцы говорили быстро, почти не оставляя шансов разобрать их речь с первого раза.
Но это был лишь один из множества барьеров.
Подготовительный курс: между надеждой и разочарованием
Этот год должен был перекроить его сознание, выжечь старое и впитать новое.
Аудитории, в которых собирались такие же, как он – иностранцы, еще не вписавшиеся в немецкую реальность. Их глаза говорили больше, чем слова: восторг сменялся замешательством, уверенность – усталостью, а в каждом взгляде жила тень одиночества.
Преподаватели были терпеливы. Они говорили чётко, медленно, словно разжевывая каждое слово. Исправляли ошибки с холодной вежливостью, но Милон всё равно чувствовал себя на шаг позади.