Он пытался не выпадать из общего ритма, но иногда казалось, что остальные студенты понимают гораздо больше. В его группе были и немцы, и иностранцы, но у большинства уровень языка был выше. В первое время он не всегда успевал за быстрыми дискуссиями, а некоторые термины звучали, как набор звуков. Но он знал одно: в хирургию не попадают случайно, и если он уже здесь – значит, должен справиться.
Жизнь в общежитии тоже была испытанием. После нескольких месяцев в съёмном жилье переход в маленькую комнату казался шагом назад, но он понимал, что это лучшее, что можно себе позволить. Его соседями по коридору оказались студенты со всего света – с разных континентов, разных культур. Ночами в коридоре слышались разговоры на арабском, испанском, китайском, и даже русская речь мелькала неожиданно часто.
Серафим был первым человеком, с кем Милон по-настоящему подружился. Высокий, с лёгкой, но уверенной походкой, он двигался так, будто весь мир был его территорией. Волосы – густые, тёмные, с лёгкой небрежностью уложенные, будто он только что взъерошил их пальцами. Глаза – глубокие, тёмно-серые, чуть ленивые, но в то же время внимательные. В нём чувствовалась какая-то природная харизма, смесь уверенности и лёгкости, которая сводила девушек с ума. Он не делал ничего специально, не бросал нарочитых взглядов, не играл, но стоило ему улыбнуться – и всё, половина женской аудитории уже мысленно писала его фамилию рядом со своим именем.
Милон на его фоне выглядел иначе. Спокойный, сдержанный, с точными, выверенными движениями. Ему было свойственно больше наблюдать, чем говорить, но при этом в его взгляде всегда была сосредоточенность. Он умел держать дистанцию, но не выглядел отстранённым. В отличие от Серафима, который притягивал людей своей энергией, Милон обладал другим магнетизмом – тем, что заставлял задуматься, кем он был за этой внешней сдержанностью.
Их познакомили случайно – на общей лекции, когда Милон не мог понять, как правильно заполнять документ, а Серафим подсказал, даже не дожидаясь просьбы.
– Не парься, я через это тоже проходил, – усмехнулся он, легко забирая у Милона лист. – Вот тут укажи номер студенческого, а здесь подпись. Всё.
– Спасибо, – кивнул Милон, всё ещё чувствуя себя неловко.
Серафим смерил его внимательным взглядом.