– Папа?..
Она постучала сильнее и подергала ручку, не желая верить, что он мог так крепко уснуть за то короткое время, что прошло после их разговора. К ее удивлению, дверь распахнулась.
– Можно войти?
Атмосфера в комнате была даже хуже, чем она ожидала. На нее тяжело пахнуло застоявшимся пивом, табаком и горелыми спичками. И еще чем-то.
Отчаяние. Запах отчаяния.
– Папа, пока никто не пришел, я должна с тобой поговорить.
Когда глаза Конни привыкли к полумраку, она заметила в кровати какой-то бесформенный комок. Она быстро прошла через комнату и задернула шторы, одновременно открывая окно, чтобы впустить немного воздуха.
– Проснись, – сказала она, и на этот раз голос у нее был резкий от волнения.
Она протянула руку, помедлила секунду, склонившись над кроватью, а затем опустила ладонь на плечо отца. Что-то мягкое! Она откинула одеяло и увидела старую подушку и свернутый посреди матраса побитый молью отцовский сюртук.
Мгновение Конни смотрела на кровать, не в силах поверить собственным глазам. Затем подбежала к окну, выглянула наружу и окинула острым взглядом пейзаж, насколько хватало глаз. Постыдная картина – как отец, пьяный и нечесаный, вваливается в «Бычью голову», – рассыпалась, едва мелькнув. Не мог он пройти по тропинке мимо нее, она бы заметила. Они с Мэри все время были в саду за домом. Они бы увидели его. Он мог уйти только на юг или к открытому морю, или через поля на запад, к большому поместью Старого парка. А что ему там делать?
Конни глубоко вздохнула. Нельзя терять голову. О том, чтобы отправиться на поиски отца, не могло быть и речи: ведь Мэри вернется с доктором Эвершедом с минуты на минуту. Да и с чего начать поиски? Еще одна непрошеная воображаемая картина: отец падает, барахтается в болоте, липкая черная грязь набивается ему в рот и в нос… Конни оттолкнула от себя и это видение. День на дворе, солнце светит. Даже пьяному не с чего падать.
Пытаясь убедить себя, что на самом деле отцу даже лучше, если его не будет здесь, когда придет доктор, Конни окинула взглядом убогую комнатку в поисках подсказки – почему он исчез так внезапно? Неужели решил сбежать из-за их разговора? Или все та же тайная тревога, которая вынуждала его запираться в спальне, теперь выгнала его оттуда?
Ужас стал еще сильнее. Неужели Гиффорд выглянул в окно и тоже заметил то самое синее пальто в воде? Или, хуже того (Конни чувствовала себя предательницей уже из-за того, что позволила этой мысли прийти в голову), – с самого начала знал, что тело там?