– Но кто же мог это сделать, мам? Кто вообще заметил, что она пропала?
– Ну, этого я не знаю, – призналась миссис Кристи. – Не говорят кто. Но, должно быть, что-то тут такое есть, раз уж об этом написали в газете.
– Да, пожалуй.
Выражение лица миссис Кристи смягчилось.
– В общем, прости, что так прикрикнула на тебя, голубушка. С этой погодой нервы у меня что-то совсем расшалились. Может, повесишь свои вещи и позовешь девочек? Хоть разок чаю попьешь вместе с нами.
Мэри начала развязывать фартук, и тут ее рука скользнула в карман.
– Ой!
– Что такое, голубушка?
Мэри достала конверт и положила на стол.
– Это было на коврике у задней двери. Я подобрала, хотела унести в прихожую, а потом совсем из головы вылетело. Столько стирки накопилось, нужно было торопиться, хотела все развесить, пока сухо.
Обе женщины уставились на кремовый конверт, надписанный черными буквами от руки: «Мисс К. Гиффорд».
– Оставили у задней двери, говоришь?
– Я тоже подумала, что странно, – сказала Мэри. – Что же делать, мам, как ты думаешь? Отнести его сейчас?
– Я бы на твоем месте не понесла.
– Чудный почерк, правда? Очень красивый.
Миссис Кристи взяла письмо и сунула его за дорожные часы.
– Полежит до завтра, я так думаю. Вряд ли что-то важное, – сказала она, хотя выражение ее лица выдавало неискренность этих слов. – От какого-нибудь страхового агента, скорее всего.
Мэри не заметила, что рука у матери дрожит.
Глава 12. «Бычья голова». Фишборн. Мэйн-роуд
Гарри достал сигарету, чтобы успокоить нервы.
Вывеска с надписью масляной краской прямо над ним – «Бычья голова» – скрипела и раскачивалась на ветру. Руки так дрожали, что пришлось несколько раз чиркнуть спичкой, прежде чем удалось прикурить.
Образ мертвой женщины никак не шел из головы. Пена в уголках рта. Вздувшееся, распухшее лицо. Гарри никогда раньше не видел трупов. Когда умерла его мать – неожиданно, скоропостижно, ему тогда было всего семь, – он был в школе. А все бабушки и дедушки скончались еще до его рождения.
Гарри глубоко вдохнул, впуская дым в легкие. Он чувствовал, что впутался во что-то ужасно неприятное. Теперь нужно где-то достать повозку, чтобы перевезти тело, раз уж обещал, и больше с этим не связываться. И ведь он так и не узнал, что случилось с отцом. Дома уже, наверное.
– Черт, до чего же скверное дело, – пробормотал он.