В городе проходила ярмарка и мимо витрины часто мелькали люди, но вот внутрь никто не спешил. На центральной площади сейчас было куда интереснее, чем в старом магазине ювелира. А я ведь ждала эту ярмарку, хотела прикупить себе одежды на зиму подешевле. Но из-за скряги Рейгона, видимо, придётся мёрзнуть и терпеть.
До самого вечера в магазинчике так никто и не появился. Я клевала носом и даже пару раз задремала прямо за стойкой. Рейгон этого не заметил, потому что разбудил меня к вечеру своим храпом. Спросонья даже не сразу поняла, что происходит и откуда странный звук. Потёрла глаза, будто это поможет лучше слышать. Аккуратно приоткрыла дверь и, заглянув, обнаружила ювелира уснувшим над какими-то старыми талмудами. Хихикнула и вернулась к стойке. Там меня уже ждал не самый лучший подарок.
С обратной стороны витрины стоял Саймон, изрядно выпивший. Здоровяк едва держался на ногах и, не решаясь войти внутрь, прикладывался всем лицом к стеклу. Оставляя неприятные разводы и жирные следы. Приложила ладонь к глазам. И за что мне это проклятье. Саймон, наконец рассмотрев меня, замахал руками. Лучше поговорить на улице, пока старик спит.
Придержала колокольчики над дверью и скользнула на прохладный вечерний воздух. По плечам тут же пробежали неприятные мурашки, будто предчувствуя тяжёлый разговор. Шахтёр, словно заколдованный, придерживался за стекло, гравитация явно побеждала, и лучше бы Саймону устоять на ногах и не рухнуть внутрь магазинчика.
– Эла, ик… милая.