Поднявшись на лифте, я увидела приоткрытую дверь в квартиру Журбина, суетящихся внутри людей, что-то негромко обсуждающих. Сердце сжалось в маленький трепыхающийся комочек, в подбитого воробья, бьющегося в агонии. Войдя к себе, я упала на развороченную постель и завыла, уткнувшись в подушку так плотно, что нечем стало дышать. Он стоял перед глазами, такой, каким я запомнила его в последний раз.
– Аурика, я давно хотел тебя позвать… – я увидела в глазах Гены именно то, что много лет пыталась разглядеть.
Любовь и нежность. А может быть, это была дружеская симпатия?
Я вздрогнула, как от сильного толчка и проснулась. Телефон надрывался, выдавая рулады популярной музыки, поставленной на звонок. Рванувшись к гаджету, мимоходом успела подумать, что даже не услышала будильник.
Это оказался Максим, начальник, напарник и подчинённый в одном лице.
– Аурика, привет! Проспала, что ли? Мне Лейла позвонила, говорит, тебя ещё нет, – с тревогой спросил он.
– Я не… – голос был хриплый, низкий, как будто я говорила из пустой бочки. Откашлявшись, с трудом произнесла, слова выдавливались из меня, как засохшая паста из тюбика: – Макс, привет. Не смогу сегодня выйти на работу. И завтра тоже.
– Блин. Заболела? – ахнул он.
– Нет, – я замотала головой, как будто Максим мог меня увидеть, – я приду, может быть завтра, может, послезавтра, заявление напишу. Я увольняюсь.
– Да чё случилось-то, объясни! – потрясённый напарник попытался расспросить о произошедшем, но я не могла больше говорить.
Воспоминание о теле Гены, неподвижно лежащем на газоне, накатило с такой силой, что горло сдавило спазмом. Я нажала на кнопку завершения разговора и встала с постели.
Пошатываясь, как пьяная, направилась на кухню. Механическим движением поставила чайник на плиту. Вздрогнула, вновь услышав мелодию звонка. Где-то в глубине души всё ещё таилась надежда, что утренний ужас был всего лишь моим кошмарным сном, и я рванулась в комнату так, что с ходу ударилась плечом о косяк.
Звонила мама и, как всегда, вовремя. Я добрую сотню раз скидывала ей график своей работы, но она всё равно звонила тогда, когда ей было удобно. Учитывая, что мамуля в Америке относилась к гильдии домохозяек, свободного времени у неё было – несколько вагонов.
– Мама, – тихо сказала я, переборов желание не отвечать.