– Предатель, – выругалась я. – Ты не мог ещё полчаса продержаться?
Уазик молчал. У меня слезы навернулись – я должна была успеть! Просто обязана! Я обошла древнюю машину, почти раритет, вокруг. Пнула все четыре колеса. Затем со вздохом открыла капот. Поднимался он со страшным крежетом, мне даже стало жалко машинку, ей на покой давно пора, а я мучаю… Заглянула в хитросплетение железных деталей и… закрыла его обратно. Вот чего я никогда не понимала, так это автомобильные внутренности.
– Ну, пожалуйста, – попросила я, садясь за руль. – Ты же знаешь, я сделала все, что смогла…
Повернула ключ зажигания не дыша, надеясь на чудо… Чуда не случилось, уазик сдох. Вот теперь я разревелась. Дорога в обе стороны пустая, поле бесконечное в горизонт упирается, и я реву. Отличное завершение дня! Подумала, можно пойти пешком… угу, пятнадцать километров по жаре, да я к вечеру только доберусь, если не подвезут. А если подвезут… Парадокс, именно этого я и боялась. Сзади что-то громко затарахтело, я бросила взгляд в зеркало. Трактор! Так быстро слез не вытирал ещё никто. Потом на себя полюбовалась – красота, зареванная, пыльная…
– Ну, что тут у вас? – спросил выпрыгивая из трактора Саня Тихомиров. Хорошо, что он, многие бы вообще мимо проехали. – Пал верный конь?
– Пал, – подтвердила я.
Я все ещё надеялась, что моих слез не видно. Саня, он кончено хороший, лучше многих, но все равно расскажет, что спас меня застрявшую посреди поля, ревущую и несчастную. А мне нужно быть сильной в глазах всех этих мужиков. Я их начальство… Правда, нелюбимое. Когда дядя Федя ушёл на пенсию, два месяца назад, меня сделали главным агрономом. И началась война… Эти упрямые мужики отказываются меня признавать. Саботируют. Бойкот объявили… Поэтому реветь застряв в поле мне никак нельзя, у меня того, авторитет.
Саня выпрыгнул из трактора, подошёл. Открыл капот. Уазик, словно признав мужскую руку даже скрипеть протяжно перестал. Предатель. И шовинист ещё, вот. Сексист .
– Вот эту штука, – сказала я, тыкая в деталь пальцем. – Стучит, это я выяснила.
Тихомиров смотрел не на штуку, он смотрел на мой ноготь. Я тут же прокляла себя за желание оставаться женщиной – ноготок у меня достаточно длинный и алый. А трактористам видимо хочется, чтобы я, как они – грязная и в мазуте. И чтобы у меня член вырос. Саня мог починить мой уазик. Мог заставить его доехать до деревни, я знала. Они здесь все волшебники, чудеса с одним гаечным ключом творящие. Но он не стал. Вот увидел мой ноготь и перехотел меня спасать.