– Был? – переспрашивает пацан.
Мать твою…
– И сейчас есть, – заверяю. – Ты запей, – киваю на стакан, уводя себя от развернутого ответа, и вдруг вспоминаю: – у меня прадеда Семёном звали, – сообщаю довольный собой.
– Вот пацаны в классе и говорят, что у меня имя как у старика, – с обидой бубнит сосед.
– Так ты поэтому паришься, что ли? – осеняет меня. – Ерундой не занимайся, имя у тебя сигма, йоу! А фамилия у тебя какая?
Пацан начинает хохотать.
– Кузнецов, – отвечает, смеясь.
– Семён Кузнецов! Пушка, ну? – улыбаюсь сам. – Как у мамы и папы, да?
Меняется в лице, хмурится, задумывается.
Та-аак, где я накосячил?
– Как у мамы, у бабы и деда, – отвечает.
Понял.
Папашей не пахнет.
Где же вы, Наташа Михална, его потеряли? Сбежал?
– А почему у вас всегда носки разные? – опустив лицо, пацан разглядывает мои разноцветные носочки: один – красный, второй – белый.
– У нас? Я живут тут один, – хохотнув, замечаю. – Слышь, ты давай, заканчивай с «вас-нас». Ты меня еще дядей назови. А насчет носков… – смотрю на свои ноги, – ты че, не в теме? Я, например, после стирки никогда не могу найти одинаковую пару. А так очень удобно: один носок – с одной пары, второй – с другой. У тебя разве не так?
Мальчишка хохочет и мотает головой.
– Нет! – отвечает он. – Мама всегда складывает носочек в носочек, и они не теряются!
– Молодец – твоя мама! – замечаю. – Ты пиццу-то ешь… – киваю на недоеденный кусок.
Сосед спохватывается и сует в рот сухое тесто, пока я пытаюсь подобрать слова, чтобы и пацан меня понял, и я не спалился.
– Слушай, а к твоей маме дяди какие-нибудь ходят? – спрашиваю у мальчишки.
Семён задумывается, через секунду кивает.
– Ходят, – говорит утвердительно.
Ходят? То есть даже не один?
– И много дядь ходит? – уточняю.
– Ну бывает, – пожимает плечами. – Она с ними… это… – жует и пытается сглотнуть кусок пиццы, пока мое воображение красочно рисует варианты того, что Михална может «с ними это…». – Занимается английским, – продолжает, и я выдыхаю.
Ну пиздец, я аж вспотел.
– А дядя, который на серебристой машине ездит, такой ходит? – забрасываю удочку.
– Дядя Саша?
Ага, он. Наш проректор, в субботу я сразу узнал его.
– Дядь Саша, – подтверждаю, подмечая, как мальчонка меняется в лице.
– Ходит, – говорит со вздохом.
– И че, давно ходит?
– Куда?
– Ну к вам…
– Летом ходил.