Таким образом, выходит, что токсичное «Я» попросту препятствует развитию индивидуальности. Это та моя часть, что хранит в себе все, что ее отравляет, реанимирует негатив из прошлого. Это то самое мое «Я», которое не задает лишних вопросов. Нужных вопросов.
Именно оно закрывает двери перед носом нашей глубинной личности, нашего внутреннего ребенка, того существа, которое хранит всю нашу жизненную силу, интеллектуальные и творческие возможности. Ведь каждый из нас несет свои боль и страдание, которые могут быть связаны как с нашим несовершенством, так и с осознанием ограничений. Токсичное «Я» – это та наша часть, которая ведет себя безответственно и жестоко с нашей внутренней сущностью, прячась за навязанными развлечениями, зависимостями или внешними якобы удовольствиями от болезненных для нас контактов.
Вместо того чтобы принять и «очистить» страдание, сделав из него источник творческой энергии, мы отрицаем его, не извлекая никакой пользы для собственного существования и понимания ситуации. В общем, мы захлопываем дверь перед носом подавленного ребенка, как в прошлом это сделал взрослый, который нанес ему травму. Утверждая это, я, однако, далека от того, чтобы следовать буквально наследию Жан-Жака Руссо[1].
Любое человеческое существование несет в себе определенный заряд хорошего и плохого, и я не склонна рассматривать ребенка как чистый лист. Но я считаю, что страдание рождает страдание и что наше наследие влияет на нас с самого младенчества. Токсичное «Я» боязливо, избегает любых трудностей, отвергает самоанализ и осознанность, а ведь это – единственные возможные источники света, доступные нам, чтобы мирно и свободно шагать по жизненному пути.
Тхить Нят Хань[2], знаменитый буддийский монах, писал: «Желая смягчить страдание, мы отказываемся его воспринимать и стараемся держаться от него как можно дальше. Даже если у нас есть время, мы избегаем о нем думать из страха его (страдание) укрепить».
Мы даже на отдыхе придумываем себе стратегии и занятия (телевидение, потребление, развлечения), которые позволяют избежать встречи с собой, и продолжаем пережевывать прошлое и ждать с тревогой событий, которые якобы должны случиться, когда отпуск закончится. Из страха встретиться со страданием лицом к лицу мы позволяем ему накапливаться. И однажды, когда наступает кризис среднего возраста, мы обнаруживаем с удивлением, что дела наши плохи, возникли проблемы со здоровьем, а достичь желаемого так и не получилось.