Когда Патрии пришло время отправляться в Школу Непорочного Зачатия, я спросила папу, можно ли мне поехать с ней. Мне казалось очень почетным сопровождать старшую сестру, которая уже стала взрослой сеньоритой (а она к тому времени уже подробно рассказала мне, как девочки становятся сеньоритами).
В ответ папа рассмеялся, и в его глазах блеснула искра гордости за меня. Все вокруг твердили, что я была его любимицей. Не знаю почему, ведь я, как раз наоборот, всегда ему противоречила. Он усадил меня к себе на колени и спросил:
– А тебя кто будет сопровождать?
– Деде, – без раздумий ответила я, чтобы мы могли поехать все втроем. У папы вытянулось лицо.
– Как же я буду жить, если все мои цыплятки уедут?
Я подумала, что он шутит, но его глаза смотрели серьезно.
– Папа, – сказала я деловым тоном, – тебе все равно пора привыкать. Через несколько лет мы все выйдем замуж и уедем.
Много дней он припоминал мне эту фразу, печально качая головой и вздыхая:
– Дочка – это иголка в сердце.
Маме не нравилось, когда он так говорил. В этой фразе ей слышался упрек за то, что их единственный сын умер через неделю после рождения. А три года назад вместо мальчика родилась Мария Тереса.
Как бы там ни было, мама не считала такой уж плохой идеей отправить в монастырскую школу всех нас троих.
– Энрике, девочкам нужно учиться. Ты посмотри на нас! – Мама никогда в этом не признавалась, но я подозревала, что она даже читать не умела.
– А что с нами не так? – удивлялся папа, показывая за окно, где целая вереница повозок ждала погрузки товаров с его складов. За последние несколько лет папа заработал на своем ранчо кучу денег. У нас появилось кое-какое положение в обществе. И, как считала мама, теперь вдобавок к состоянию нам требовалось еще и получить образование.
Папа снова сдался, но только при условии, что одна из нас останется помогать ему с магазином. Что бы ни предложила мама, ему всегда нужно было добавить небольшое дополнение от себя. Мама говорила, что ему обязательно надо на все наклеить свою марку, чтобы никто не мог сказать, что Энрике Мирабаль в своей семье зря носит штаны.
Я прекрасно понимала, к чему клонит папа. Когда он спросил, кто из нас станет его маленькой помощницей, то сразу посмотрел на меня.
Не сказав ни слова, я продолжала внимательно изучать пол, будто на его досках были мелом нацарапаны школьные уроки. Но мне не стоило беспокоиться: в таких случаях всегда подавала голос наша маленькая мисс Улыбка – Деде.