[73].
Для предотвращения подобных осквернений церковное и кладбищенское начальство стало нанимать ночных сторожей и возводить «высокие стены, засыпанные поверху толченым стеклом или же утыканные железными пиками». Нередко сами скорбящие родственники ночь за ночью несли караул у могил новопреставленных до тех пор, пока нельзя было с уверенностью сказать, что труп сгнил[74]. Некий джентльмен-изобретатель предложил оригинальную идею. Вот что писала 27 февраля 1830 года газета The Northampton Mercury:
Ради сохранности мертвецов. – Один сельский механик, стремясь уберечь тела покойников от жадных рук «воскресителей», говорит: «Я могу пристроить в гробу 6-фунтовую гранату, снабженную пружиной и ударным капсюлем, притом защитив ее от влаги и добившись, чтобы она оставалась действенной в течение трех месяцев; если в означенный период «воскреситель» попытается извлечь либо труп, либо гроб, его ждет почти неминуемая и мгновенная гибель». Берегитесь, «воскресители»![75]
Некоторые не ограничивались расхищением могил. В 1828 году на протяжении 10 месяцев 16 жителей Эдинбурга погибли от рук печально знаменитых Уильяма Бёрка и Уильяма Хэйра. Удушение путем осторожного лишения воздуха (так называемый бёркинг) стало для них излюбленным методом убийства, поскольку не оставляло видимых следов насилия. Один местный анатом, не знавший, откуда поступил товар, приобрел трупы их жертв для своих лекций. В октябре парочку схватили, но Хэйр сумел опровергнуть доказательства, представленные государственным обвинением, и избежал эшафота. Бёрк же 28 января 1829 года закачался в петле. Четыре дня спустя Александр Монро, профессор анатомии из Эдинбургского университета, произвел публичное вскрытие тела самого Бёрка[76].
* * *
Звонок в прозекторской Королевского колледжа, недавно учрежденного в британской столице (в самом центре, на Стрэнде), прозвенел в субботу, 5 ноября 1831 года, в 11:45. Уильям Хилл, служивший в анатомическом театре подсобным рабочим, открыл дверь и впустил Джонатана Бишопа и Джеймса Мэя. Он знал обоих: ему доводилось покупать у них трупы. Мэй спросил у Хилла, не нужен ли тому материал для вскрытия.
– Да не особенно, – ответил Хилл, но тут же, не совладав с любопытством, поинтересовался: – А что у вас есть?
– Мужская туша, – сообщил Мэй, едва ворочая языком (он был изрядно пьян).