.
Гринакр заявил, что Сара Гейл ничего не знала о его преступлении. Судья постановил, что обоих надлежит вывести на полноценный судебный процесс, который и начался 8 апреля. Друзья Ханны и ее брат показали, что она была женщина трезвая, не склонная к пьянству. Как заверили суд эксперты-медики, травмы на ее голове вовсе не указывают на то, что она просто упала вместе со стулом. Вероятнее всего, Ханна скончалась «от удара в переднюю часть головы, посредством коего был выбит глаз»[153].
Присяжные два дня заслушивали показания, после чего удалились совещаться. Вернувшись, они вынесли вердикт о виновности, неизбежный в таких обстоятельствах. Сару Гейл за соучастие в преступлении (она предоставляла Гринакру убежище и домашние удобства) приговорили к существовавшему тогда в британском законодательстве особому наказанию – ссылке «до скончания жизни в заморские края, в такое место, которое его величество… сочтет подходящим». Обрекая Гринакра на повешение, судья не стал смягчать выражений:
Ужасающие подробности вашего чудовищного дела наверняка свежи в памяти всех, кто слышит сейчас мои слова, и будут еще долго жить в сознании человечества, которое, не премину добавить, будет думать о них с неизменным отвращением. Грядущие поколения содрогнутся при мысли о вашей вине. Вы приобрели омерзительную славу, добились скандальной известности, навеки вписав себя в анналы преступной жестокости людского рода[154].
Гринакр встретил свой печальный конец возле здания Ньюгейтской тюрьмы 2 мая 1837 года на глазах у ликующей толпы. В ночь накануне казни он сознался в том, что убил Ханну, бросив ей в голову скалку, однако продолжал настаивать, что не хотел лишать ее жизни и смерть произошла случайно. Но, осознав, что он натворил, и обдумав ужасное положение, в котором оказался, Гринакр якобы решил пойти по столь страшному пути. Он перерезал покойнице глотку, подставив ей под шею ведро, чтобы туда стекала кровь. Когда поток иссяк, расчленил труп, запихнул части тела в мешок, а содержимое ведра выплеснул в уборную. В семь вечера Гринакр вышел из дома вместе с завернутыми в мешковину частями трупа и направился в Степни, где кинул отрезанную голову в Риджентс-канал. Когда Гринакра спросили, как он избавился от других фрагментов тела несчастной, «он внезапно весьма оробел» и больше не стал ничего рассказывать на эту тему