Дезвишу Гофту сегодня никто не подавал. На самом деле, конечно же, находились сердобольные люди. Но было их раз два и обчёлся, и кидали они в его коробчёнку такие гроши, что пустая бутылка, которая стояла сбоку от него сидящего у обшарпанной стены какого-то заброшенного строения не наполнилась бы даже на четверть. А для него это было ничто. И с каждым новым чёрствым к его нужде человеком Дезвишу казалось, что пустая бутылка громче и громче кричит о неудачности сего дня, что в конце концов привело его к мысли пуститься во все тяжкие лишь бы заткнуть этой бутылке рот. То есть наполнить её по самое горлышко, чтоб она и пикнуть не смела.
В это самый момент на «горизонте» показался Хайлед Мастевас. Он шёл без малейшей мечты о приключении, и тем более не подозревая, что оно его уже поджидает. Всего-то и стоило пойти по другой улице.
– Не проходи мимо, путник!– громко и высокопарно заговорил с ним Дезвиш, когда толстяк приблизился достаточно, чтоб с ним можно было говорить.– Услышь глас вопиющего в пустыне! Подай жаждущему на бутылку огненной воды!
Хайлед бросил взгляд на сидящего, и увиденное ему не понравилось. Особенно он не всматривался в то как выглядит и во что одет выпивоха. Грязный, обросший сосульками немытых волос и щетиной, в затасканной и заляпанной пятнами одежде опустившийся ниже некуда тип – это всё, что он для себя определил.
– А ты работать не думал?– ответил Хайлед, думая, что на этом их общение и закончится.
Но не тут-то было.
Дезвишь соизволил подняться и словно стародавний приятель зашагал рядом с толстяком.
– Проще попрошайничать,– со знанием дела сказал он при этом.
– Если подают,– резонно заметил Хайлед.– А я вот не подам. Не на хлеб просишь.
– Тогда проще не просить.
– Замечательно. Ты становишься на путь истинный.
Наконец текущая мечта Хайледа осуществилась. Выпивоха ничего ему не ответил, и не нужный толстяку разговор закончился. И всё же Дезвишь преподнёс ему сюрприз, от которого на ум приходила мысль, что лучше б они ещё обменивались словами. Он развернулся идти обратно к ждущей его пустой бутылке и при этом своим плечом задел плечо Хайледа. Не на столько сильно, чтоб причинить ему боль. Но Хайледу это не понравилось ещё больше, чем полминутой назад внешний вид заговорившего с ним оборванца. Он брезгливо понюхал область пиджака, куда ткнулся грязный выпивоха и сморщился. Устраивать разборки было не в его характере. Он лишь с досадой подумал, что надо будет сдать пиджак в химчистку и продолжал свой путь, долго ещё чувствуя душевную тяжесть от неприятного происшествия.