Кто рассчитывает обеспечить себе здоровье,
пребывая в лени, тот поступает так же глупо,
как и человек, думающий молчанием
усовершенствовать свой голос.
(ПЛУТАРХ)
I
Сегодня был день ежемесячного приёма таблетки под названием «Анти Эйджинг». На самом деле каждый день – день приёма этой таблетки. У кого-то он был вчера, у кого-то позавчера, неделю назад или две. У кого-то он будет завтра, после завтра, после после завтра, ну и так далее в том же духе. У Хайледа Мастеваса сей замечательный день был именно сегодня.
Сто тысяч раз «да»! День замечательный! А как иначе?! Принял таблетку, и целый месяц можно не подходить с опаской к зеркалу, высматривая новую морщинку или седой волосок. На целый месяц к твоему возрасту не прибавляется ни миллимикромикроно секунды. Он застывал монолитней самой монолитной скалы. Скалу ведь как известно разрушают осадки, ветра и перепады температуры, из века в ввек откусывая и выплёвывая к подножию каменные куски и кусочки. Застывший же на месте возраст был не рушим.
Нет, на самом деле при регулярном один раз в месяц приёма таблетки в течении года возраст сначала снижался у кого на двадцать лет, а у кого на тридцать лет или даже сорок. И вот тут если ты продолжаешь таблеточную терапию возраст на уровне, до которого он снизился не шелохнётся ни туда, ни сюда. Люди мечтали о чём-то подобном тысячи и тысячи лет. Алхимики сотни и сотни лет изобретали эликсир вечной молодости. И тут вдруг бац – и мечта человеческая сбылась.
Ну и кто после этого скажет, что день приёма таблетки не замечателен?
Хайлед с детства имел склонность к не в меру избыточному весу. И если тогда о нём говорили: ширококостный, то к своим сорока двум годам его телеса достигли таких объёмов, что в глазах одних он ещё стоял на грани безобразной полноты, а в глазах других грань эту давным-давно перешагнул. В общем идти ему сегодня было тяжко. Мало что лишние килограммы, так ещё и день выдался жарким. Ощутимо припекало часов с восьми утра, а к полудню, когда Хайлед покинул дом пекло, как в пекле. Он шёл, грузно передвигая ногами, обливаясь потом и испытывая неудовольствие от этого дня.
Говорят, что полнота – это верный признак добродушия. Во всяком случе касательно Хайледа сие утверждение оправдывалось на девяносто девять процентов. Сотый же процент оставался на то, что при всей своей мягкости был он далеко не простачком и легковером. Высшее образование и интеллект не позволяли быть ему таковым. Хотя один процент – это такой мизер, что со стороны глядя именно простаковатым людям он и казался. Простота, верная спутница добродушия, и не позволяла Хайледу вот прям проклинать этот день или какой другой. Он даже муху пальцем никогда до сих пор не обидел. Ну вот прям, чтоб по настоящему до крови, или хотя бы до слёз. Максимум он лишь бурчал мысленно или в худшем случае себе под нос. И то ни полуслова не печатного свойства брани. Всё строго в рамках приличия.
