– Тогда сам докажи! – крикнул Дэн, сам не понимая, зачем это говорит.
Незнакомец посмотрел на него долгим, изучающим взглядом.
– Может, и докажу. – тихо сказал он. – Но не сегодня. Сегодня я просто хотел открыть тебе глаза. Я не злой. Я реалист. Хочу, чтобы ты понял, насколько все это бессмысленно. Ты думаешь, что твоя жизнь что-то значит? Ты ошибаешься. Моя жизнь – это освобождение. Я не играю по их правилам. Я выше этого. А вся реальность в том, что мы все умрем. И когда это случится, никто даже не вспомнит. О вас, о тебе, к примеру. А вот обо мне вспомнят, еще как!
Незнакомец повернулся и пошел к выходу с крыши. Дэн почувствовал, как его сердце сжалось. И в глубине души он боялся, что незнакомец прав.
Совсем недавно. На этой самой крыше. Дэн поднял голову и посмотрел вниз. Высота такая, что голова кружилась, но он не чувствовал страха. Ничего не чувствовал. Только пустоту. Он видел улицу, машины, людей, которые шли под зонтами, спеша куда-то. Они казались такими маленькими, подобно игрушкам. Он хотел крикнуть, позвать кого-то, но голос не слушался. Словно его горло было перетянуто шнуром, каждый вдох давался с трудом.
Город раскинулся внизу, как огромный пазл, собранный из света и тени. Отсюда, с высоты он кажется живым – улицы, заполненные медленным потоком машин. Их фары мерцают, точно пульсирующие капли света. Центральная площадь, освещена яркими неоновыми вывесками. Похожа на сердце, от которого во все стороны расходятся переулки и проспекты. Так выглядят вены, несущие жизнь в каждый уголок городской вселенной. Здания с зеркальными фасадами отражают серое небо. Тысячами осколков. За плотной завесой дождя виднеется старый парк с колесом обозрения. Его огни едва пробиваются сквозь туман, в точности как далекие звезды.
Под некоторыми перекрестками расположены подземные переходы с искусственной зеленью и светло-жёлтым, словно солнечный, светом. Эти искусственные островки зелени выглядят настоящими больше, чем городские скверы.
Стекла небоскребов, затянутые дождем, превратились в размытые акварели, где город растворился в призрачных очертаниях. На крышах домов горят рекламные баннеры. Их яркие буквы кажутся теперь чужими, ненужными. Внизу, на тротуарах, люди двигаются. Их несет невидимым течением. Зонты – черные, прозрачные, цветные, с детскими рисунками – кажутся странными щитами, защищающими от мира. Но с высоты они выглядят хрупкими, почти бесполезными. Люди идут, сгорбившись, пряча лица, точно стыдясь чего-то. Их фигуры, такие четкие вблизи, отсюда сливаются в одно беспокойное пятно, как если бы город сам пытался стереть их. Только изредка, какой-нибудь яркий зонт – алый, как вспышка, или синий, вроде кусочка неба – вырывается из этой серой массы, напоминает о том, что внизу есть что-то живое, что-то настоящее.