– Вот как, значит, «наверное»… А поуверенней? Может, вы перечислите этих самых… идеологов либерального народничества, так называемых «друзей народа»? Пофамильно, так сказать. Я вас внимательно выслушаю, впрочем, как и все присутствующие.
Шепот мгновенно превратился в монотонный шипящий гул, в котором невозможно было ничего разобрать. Спасибо Богдаше – молча раскрыл у себя на коленях конспект с обведенными в рамку фамилиями.
– Садитесь, Пермяков, – устало выдохнул лектор после того, как раскрасневшийся Стас сбивчиво начал считывать незнакомые фамилии. – Витаете неизвестно где, а потом отнимаете время. Повнимательней, пожалуйста. А мы продолжим…
Стас опустился на стул, пожал руку Гончаренко и нехотя раскрыл конспект. Работы вождя мирового пролетариата надо изучать, от них никуда не денешься, без их знания не станешь современным врачом, диалектически мыслящим специалистом, тем более – хирургом. Во всяком случае, именно так выразился на своей вступительной лекции ректор вуза Евгений Анатольевич Гинзбург, профессор, доктор наук. По его словам, не изучив наследие классиков марксизма, невозможно ориентироваться в сложном современном мире.
И хотя было совершенно неясно, каким образом знание фамилий так называемых друзей народа поможет ему ориентироваться в будущей работе хирурга, Стас привык верить преподавателям, тем более – достигшим заоблачных высот в медицинском научном мире. Так его учили.
Да, он уснул на лекции. Потому что с часу до трех ночи в областной клинической больнице стоял на операции. Не ассистировал, конечно, просто стоял и смотрел. Поступил больной с острой кишечной непроходимостью, начавшимся перитонитом…
Думал, упадет от увиденного, от нехватки кислорода и головокружения. Но как-то выстоял, выдержал! Потом, когда жадно курили на балконе в ночной прохладе, его один из хирургов даже похвалил за стойкость.
Еще бы, студент-первокурсник на операции в клинике! Где это видано! Обычно в клинику приходят на третьем, редко – на втором, а тут – первокурсник! Да еще – достоявший до конца операции. Невиданно!
Стас прислушался к тому, о чем говорил лектор.
– Владимиру Ильичу, когда он писал этот фундаментальный труд, было, как и некоторым из вас, кстати, – продолжал Чугайнов, выйдя из-за трибуны и вытянув по-ленински руку с растрепанной книжкой в зал. – Двадцать четыре года! Посмотрите, насколько несравненно политически зрелым и сформированным морально он выступает как автор… Какая озабоченность о будущем пролетарского движения чувствуется на этих страницах! А вы, друзья, что же? Экзамены собираетесь как-то сдавать?