– Сейчас! Сейчас! Сейчас! Сейчас! – продолжала я кричать и топать.
– Ну хорошо, – сказала мамá угрожающе, – сейчас – так сейчас. Подойди поближе. Еще ближе. Готова?
– Готова.
– Тогда смотри!..
Теперь мне неловко об этом говорить, но когда мамá показала мне то, что сидит в каждом из нас, я буквально описалась от страха. В первый и в последний раз в моей сознательной жизни.
Словно уродливая генетическая патология или неисцелимая наследственная болезнь, через кровь, от матери к дочери и от отца к сыну, будто черное переходящее знамя, это передается от одного поколения к другому. Многие, многие тысячи лет.
Мы называем это – тварью или зверем.
Тварь – зла, разрушительна и ненасытна. Она – порождение ада. Но не того что Erebus зовется и куда отправляются души усопших. Другого. Куда более страшного. Того, что зовется Pandemonium, где обитают прокрусты, дементоры, мары, души загубленных кровососов и прочая нечисть.
Тварь ждет – когда печать, что удерживает ее, будет разрушена, и она сможет действовать.
У всех колдунов так, и у меня тоже.
Тварь невероятно сильна. Экзамен, что мы держим по достижении совершеннолетия, показывает – обладает ли испытуемый достаточной волей, дисциплиной и знаниями, дабы контролировать её.
Я сдала экзамен. Я смогу.
Пропустив вервие за древом, Старик зафиксировал мои лодыжки.
– Это – чтобы ты не брыкалась.
Какое-то время Старик молчит, но вот нарушает тишину.
– Сейчас я ударю тебя в грудь. Удар будет настолько сильным, что твоя грудина скорее всего сломается, а твое сердце остановится. И ты умрешь. Но это будет не настоящая смерть. Настоящая наступит, если Тварь не запустит твоё сердце заново. Но она запустит. Не может не запустить. У нее нет выбора, потому что в нашем мире заключенная в тебе Тварь может проявить себя только одним способом. Одним единственным. Через тебя… Когда ты придешь в себя, то будешь иным существом – бесстрашным, могучим, неуязвимым, коварным, беспощадным, безумным.
Хочешь ли ты этого, Носферату из рода Свартебломст?
– Больше всего на свете! – отвечаю я и слезы предательски катятся из моих глаз.
Больше всего на свете…
Это чистая, самая чистая правда, которая только может быть под этим небом.
Я хочу, я жажду этого больше всего на свете, ведь когда моя персональная Тварь вырвется из оков, то всю накопившуюся во мне ярость, всю переполняющую меня злость я выплесну наружу. И тогда держитесь за стул крепче, мальчики и девочки – я доберусь до вашего засранного городишки, и таких дел наворочу, что вы меня век помнить будете! Все! И даже ты, Старик!