Тут же в моем внутреннем кинотеатре возникла картина. В наш Дом вместе с двумя взрослыми сыновьями является сосед-колдун. Он зол. Он едва сдерживает себя:
– По какому праву ты взял мою дочь, Старик?!
– По такому праву, что она оказалась на моей земле. А на моей земле – только один Закон: я!
Когда залетная гостья скрывается за поворотом, я покидаю укрытие и возвращаюсь на тропу. Я хочу добраться до реки – дабы очиститься, смыть следы страха и боли, смыть отпечатки неприятных переживаний последних дней.
Вот она, река. Я приближаюсь к самой кромке воды и какое-то время стою, слушая. Погружаю стопы в черную ночную воду. Склоняюсь над студеными струями. Руки погружаю поглубже. Вот они, под толщей ледяной воды как две белые рыбы. Жду, когда руки вконец застынут. Но этого не происходит – мои руки не мерзнут в ледяной воде.
Вытаскиваю. Прижимаю к лицу. Прохлада ручья из ладоней переходит в мои щеки, в губы.
Вокруг меня – густой и черный сироп ночи.
Нагая стою под звездами и ощущаю, как их холодный свет капает мне на лицо, на плечи, стекает по груди, по животу…
Но вот вхожу в воду и медленно, ощупывая стопами дно, иду во глубь.
И вода обнимает меня. Омывает щиколотки мои… колени… бедра…
Вхожу по самые плечи. Вожу мокрой рукою по грудям, по животу. Зачерпываю холодную воду в пригоршню, лью на лицо.
По шею вхожу. Запах ила и гнили.
Ныряю. Отдаюсь подводному току. Тяжелая мертвая вода черным саваном окутывает меня, и я плыву в объявшей меня холодной и мокрой темноте, будто покойница – с широко распахнутыми глазами. И власы мои колышутся, словно актинии. Кажется, что это не вода, но сама вечность несет меня прочь. Прочь от Дома. Прочь от Старика. Прочь из этого Леса. Прочь из жизни. Прочь. Прочь.
Выдыхаю из легких весь воздух, до последней капельки: вот возьму и не всплыву! Но проходит минута. Вторая. Пятая. А потребности сделать глоток воздуха так и не появляется.
Всплываю. Долго лежу на воде, глядя в звездное небо.
Плыву к берегу.
Выйдя на твердь, ощущаю небывалую легкость, какой не ощущала никогда прежде.
Чувствую себя перышком.
Чувствую, что нет на свете такого дела, какое было бы мне не по силам.
Чувствую, что могу делать немыслимые вещи.
Ветер касается моих ресниц.
Крепко зажмуриваюсь.
Когда же распахиваю глаза, обнаруживаю, что из них бьют два луча зеленоватого света. Еще одна неожиданность. Весьма приятная.