Минька насупился, силой впихнул цветы мне в руку:
– Нет, этот тебе. С кладбища ты его вынеси. Дома высушим. Ромашку ещё дня три можно будет собирать.
– Ах, так это не букет? – Я взяла цветы. – Так бы сразу и сказал. А почему именно я?
– Хотел как букет, – Миня явно расстроился. – Тебе.
– Спасибо, драгоценный мой мужчина, – улыбнулась я, зарываясь носом в цветы. – Летом пахнут.
Я достала по эклеру, мы с Минькой с удовольствием их съели. Посидели молча. С фотографий на меня смотрели два уже немолодых человека. Мама родила меня поздно – в сорок два. А в пятьдесят один они погибли.
Эти фото – всё, что от них осталось. По крайней мере, что отдали мне в детдоме. Ну, ещё счёт в банке. Ни вещей, ни дома, ни истории, как они жили.
Я никогда не плакала у могилы, а сегодня вдруг что-то накатило. Сев между памятниками, я расплакалась. Минька так и остался сидеть на лавочке.
И только когда я перестала лить слезы, обратила внимание на своего сына. Он сидел, как бы это выразиться, не здесь. Нет, его тело было здесь, на лавочке, а вот Миша… Его взгляд меня пугал. Я боялась шелохнуться – вдруг он там и останется.
– Миша… – продолжая сидеть между могил, тихо позвала я. – Сынок, что с тобой?
– А? – встрепенулся Миня. – Задумался. Ты плакала, я не мешал. А зачем плакала? Жалко?
– Наверное, себя жалко. Не помню их. – Я шмыгнула носом.
– Они с тобой всегда. Пойдём. – Миня первый вышел из оградки, закрыл калитку и произнёс: – Я помню. Спасибо, Нина. Всё сделаю.
– Миня, ты с кем? – Я осмотрелась.
– С бабушкой. Она просила не бросать тебя.
– Минь, ну зачем ты меня пугаешь? – Я опять чуть не расплакалась. – И почему Нина? Она тебе бабушка. Хоть ты её и не знал. В крайнем случае – Нина Егоровна.
– Мам, ну что ты так всё близко к сердцу принимаешь? Это мои фантазии. Ты ещё эклеры не раздала. Вон, видишь, люди у могилок.
И действительно, у пары могил сидели люди – пришли навестить родственников. Миня остался стоять на дорожке, а я раздала на помин пирожные. Когда направилась к сыну, передо мной, словно из-под земли, выросла та же страшная старуха. Подхватив меня под руку, она быстро заговорила:
– Деточка, выведи меня, заплутала что-то. Совсем из ума выжила. Кружу, кружу…
Я потихоньку повела бабушку по центральной аллее, стараясь всмотреться в её лицо. Но кроме платка и синюшного подбородка ничего не разглядела. Подняв голову, увидела испуганные глаза Миньки. Он бросился ко мне бегом.