– Быть или… небыть, или… спать… хотя… уф.
Коровы пугались, гуси смеялись, а петух Сильвестр подозревал заговор против местной драмкружковской монополии.
Но Осип не сдавался.
Он поставил себе цель: попасть в городской театр.
Часть 2. Осёл на кастинге
Настал день Х. Осип встал рано утром, надел лучший мешок (с надписью «Сахар. 1983 г.») и пошёл в город.
В театре шёл набор на спектакль «Король Лир».
В фойе сидели: лиса с актёрским образованием, кот с дипломом мимики и старая ворона, утверждавшая, что она играла роль ветра в трёх постановках подряд.
Когда Осип вошёл, режиссёр – господин Травкин, человек с глазами, как три кружки кофе – спросил:
– Это что?
– Это кто, – поправил Осип. – Осёл. Артист.
– И кого вы хотите сыграть?
– Короля.
– Короля? В нашем спектакле?
– Да. Или хотя бы Трагедию.
Жюри переглянулось. Кто-то хихикнул.
– Хорошо, – сказал Травкин. – Прочтите монолог. Лир в сцене с бурей.
Осип встал. Задумался. Повернулся к стене. Вытянул шею. Закрыл глаза.
И заревел.
Громко. От души. Так, что фикус в углу завял.
– ЭТО БУРЯ! – закричал он. – ВОТ ОНА – СТРАСТЬ! ВОТ – БОЛЬ! ВОТ – МОЙ ОСЛИНО-ТЕАТРАЛЬНЫЙ ВОПЛЬ!
В зале повисла тишина. Потом кто-то зааплодировал.
А режиссёр сказал:
– Это… это было… гениально.
– Берёте?
– Не в «Лира». Но… у нас скоро мюзикл! Про фермy! Вы будете трактором!
– Что?..
– У вас идеальная дикция для тракторного гула!
И так Осип получил первую роль. Не короля, но – двигатель прогресса.
Мюзикл «Здравствуй, ферма!» оказался хитом. Публика плакала от умиления, когда Осип, изображая трактор, исполнял танец на четырёх ногах под песню «Запашистый Силос Мой».
Его стали узнавать.
– Мама, это тот осёл, который был трактором! – кричали дети.
Осёл стал звездой. Ему шили костюмы, давали овсянку с киноа, брали интервью.
Он давал советы начинающим актёрам:
– Главное – верьте в роль. Даже если вы – борона в четвёртом акте. Бороните с душой.
На пике славы Осипа пригласили в ток-шоу «Тварь и слава».
– Осип, вы действительно были простым ослом?
– Я остаюсь им. Только теперь у меня агент и водяной массаж.
Однако внутри у Осипа снова закралась тревога.
– А где же драма? Где слёзы? Где «быть или не быть»?
Он не хотел быть просто трактором. Он хотел… Гамлета.