– Оставайся со мной, пожалуйста, оставайся здесь, – Алекс не просит, утверждает. – Мы изменим это место, я изменюсь, я могу, слышишь? – Это липкая, вязкая, тёплая, склизкая ложь, и она удержит Ирму на месте.
– Слышу…– машинально отвечает Ирма, не сводя взгляда с чего-то, видимого только ей, – с тобою… здесь…
Алекс продолжает говорить, плетя свою паутину, а Ирма всё смотрит туда, где стоял недавно волк, и на цепочку его следов, ведущую к узкой прорехе в пелене бессейна.
И на её края, трепещущие под порывами сладкого, дурманящего ветра, приходящего из великой степи.
– Дура! Дурра! – орала Воронишка, дёргая горлом и ероша перья. Она сидела на четвёртой ветке слева, забравшись поглубже в листья; принять её можно было разве что за глубокую тень, но никак не за птицу. Чёрные глаза блестели злорадством, сомневаться не приходилось.
Зайка, прозванная так за большие передние зубы да уши, дрожащие в минуты душевного её волнения, запрокинула голову: прикинула, а стоит ли лезть за дурной Воронишкой? Велико ли будет удовлетворение от наказания птицы или, на худой конец, достаточно ли та вкусна?
Вздохнув, она подумала, что преподать урок наглому созданию в любом случае нелишне. Брезгливо потрогала кору и поползла вверх, цепляясь ногтями за ствол. При этом она угрожающе бормотала: «Девяносто девять лет – отличный возраст… сила, ловкость, ум – всё в самом…». Не сумев подобрать подходящего слова, она закончила угрозой: «Я до тебя доберусь!» И вообще, не рассказывать же глупой птице, пусть и живущей по соседству, что девяносто девять лет – самое чудесное время. Детство закончилось, оставив однако ощущение лёгкости и радости жизни, а взросление только приближалась, но сила уже прирастала каждый день.
Девяносто девять лет – начало юности, когда всё-всё впереди, и сердце замирает от необъятности мира и самой жизни.
А тут Воронишка сидит на дереве и обзывает Зайку «дуррой».
Зайка, конечно же, могла выбрать способ мести полегче: запустить в Воронишку чем-нибудь, переломить силой мысли ветку, заставить бедный птичий разум поглупеть ещё больше и перепутать небо с землёй… Но ползти по коре, выискивая удобные щели, ощущая себя наследницей легендарных лесных кланов было здорово.
Воронишка без опаски косилась на Зайку, пока та нарочито медленно приближалась к четвёртой ветке слева, а в последний момент быстро расправила крылья – и почти взлетела. Но Зайка обманула время, мгновенно переместилась ещё выше и схватила Воронишку за лапки.