Один из Собирателей авторитетно заявил, что прекрасно знаком с
культурой и обычаями неизвестного мне далёкого южного края, крайне
загадочного и мистического, откуда он собирает капли снов и легенд
для источника Ста тысяч истинных слов. Понятия не имею, как это
провернул, но неожиданно на моей коже проступило пятно, похожее на
татуировку, которое словно ожившая клякса чернил приняло форму
небольшого жучка, состоящего из совсем крошечных, невидимых глазу
символов и иероглифов. Ещё и ползало под ней, шевеля лапками. Так и
хотелось стряхнуть с руки мерзкое насекомое. Насколько помню, из
похожих на него собратьев состояла туча вокруг пирамиды храма.
Собиратель объяснил, что это зачаточная форма Шиньюсамасы. Его
личинка. Ещё не полноценная история призраков, но уже кое-какой его
каркас с набором тематических образов. Прядильщик ещё не закончил
над ней работу. Если насытить эту личинку энергией, то можно
оживить отдельные объёмные картинки, кусочки пейзажей, вещей,
персонажей, мотивов будущей истории. Именно это он и предлагал.
Что-то подобное в своё время провернула со мной Хранительница
библиотеки в ночном лесу возле каравана. Воплотив в жизнь всего
лишь одну сцену, сделав меня её персонажем. Поскольку тот никак не
мог взаимодействовать со зверем, поэтом я тогда на время разорвал с
ним связь.
В духовном зрении выглядела эта личинка довольно странно. Как
узелок из новообразованных меридиан, с тусклой звёздочкой в центре,
вросших побочной веткой в центральную энергосистему. Этакий
духовный паразит, или росток, пустивший корни в мой очаг. Как бы ни
вырос в полноценное дерево. Замучаюсь потом выкорчёвывать.
Пару минут простоял в раздумьях, решая, – «Рисковать, не
рисковать, экспериментировать, не экспериментировать».
Решил рискнуть. Интересно же, что получится. Меня всегда
привлекало всё новое и необычное. Особенно то, что позволит стать
хоть чуточку сильнее.
Энергии ци эта зараза жрала совсем немного, но постоянно. Такое
ощущение, что ничего не изменилось. Постоял, попрыгал, огляделся
духовным зрением. Никакой разницы. Пока не попытался вспомнить, а
что, вообще, мне обещал Собиратель. Вот тут и нашёл первое отличие.
В памяти появилось множество обрывочных кусков чужих воспоминаний,
которые мне не принадлежали. Я никогда не бывал в тех местах, о
которых сейчас вспоминал. Не слышал ту речь, на которой мог теперь
разговаривать, не ел тех блюд, чей вкус ощущался на языке.