– Вот так – то, Друг, ты мой. Больше уже болеть не будет! – Погладил он его по блестящей черной гриве. Только теперь конь смог опуститься на солому, чтобы отдохнуть, а Святогор вернулся в комнату к отцу, и сразу уснул. Утром, когда вошли они в конюшню, скакун их встретил радостным ржанием, и, осторожно наступая на излеченную ногу, с важным видом продемонстрировал, что уже почти здоров.
– Что это? – Удивился отец. – Будто чудо ночью приключилось?
– Выходит, что так! – Улыбнулся Святогор, и рассказал, что не ногу конь сломал вовсе, а большой гвоздь доставлял тому терзания непереносимые под подковой, оттого и ходить, а тем паче, скакать не мог.
– Не иначе, как сердце тебе подсказало его выбрать. Вон, какого доброго коня купили! – Обрадовался отец, теперь уже с восхищением поглядывая на роскошного скакуна.
– Да, мы теперь с Другом везде вместе будем!
– С Другом? – Переспросил отец.
– Ну да, я его так назвал! – И Святогор опять с нежностью потрепал по гриве своего товарища.
Домой решили возвращаться на следующий день, чтобы нога скакуна зажила окончательно. И опять наступила ночь. На этот раз Святогор уснул молодецким сном сразу, но отдохнуть, как следует, не успел. Разбудили его истошные крики, что разнеслись по городу, когда луна только укрепилась на темном небе. Вскочили они с отцом как по команде. К окнам горницы кинулись и видят: мечутся горожане по улицам, а мимо них всадники проносятся, кто криком кричит, кто в трубы трубит. Суматоха страшная, и понять ничего невозможно. Поддались общему волнению отец и сын, на главную площадь поскакали. А тут уж и весь народ собрался.
Смотрят, посреди площади стоят дворцовые глашатаи, тревожно трубят во все трубы, а тут уж и сам царь в карете золоченной подъезжает. Волосы у него всклокоченные, корона на бок съехала, в глазах слезы стоят.
– Слушай, народ мой любимый! – Вскричал он, как только смолкла толпа с его появлением. – Страшная беда постигла нас. Дочка моя единственная пропала, как и вовсе ее не было. Того, кто найдет мою девочку, и вернет во дворец живую и здоровую, я осыплю золотом и каменьями драгоценными, и никогда уж своей царской милостью не оставлю. – Сказал это государь и уронил голову на руки от горя. Подбежали слуги многочисленные, подхватили правителя, а вокруг зашептали люди опечаленные: