Небо вдруг затянуло тяжёлыми, низкими облаками и на землю начал падать мелкий дождик. Это были одни из тех дождей, когда капли не торопятся, стекают по стеклу машины медленно и тяжело, а город будто бы погружается в какой-то отрешённый сон. Дмитрий быстро пробежал по лужам, скрываясь под зонтом, и устроился в своей машине. Он повернул ключ зажигания, и мотор откликнулся низким, уверенным рычанием. Потянулся к магнитоле, сделав музыку громче. Она, как всегда, поднимала настроение, будто отвечая на внутреннее беспокойство.
Проезжая по дорогам, он почувствовал странную лёгкость. Утренние пробки остались позади, и движение по пустынным улицам города было почти безмятежным. Вскоре он выехал за пределы города, и перед его глазами открылась знакомая картина – живописный горизонт, где сливались небесная синь и бескрайнее поле, утопающее в зелени. Это место всегда манило его. Но сегодня оно казалось не просто красивым, а настоящим мистическим объектом, словно утаившим в себе какую-то тайну. Он снова почувствовал эту странную трепетную связь с ним, как будто природа здесь была жива, дышала, зная о чём-то, что скрыто от человеческих глаз.
Тот же самый пейзаж, что он когда-то наблюдал столько раз, теперь вызывал совершенно новые эмоции. На мгновение ему показалось, что он попал в другой мир, где время не имеет значения, а каждая деталь на этом горизонте – это шёпот о чём-то важном, скрытом. Он медленно ускорил машину, погружаясь в ощущение покоя и одновременно неизведанного.
Чем ближе Дмитрий подъезжал к горе, тем быстрее билось его сердце. Тревога, непонятная и необъяснимая, словно невидимая сила тянула его в тугую петлю. Он ведь уже давно убедил себя, что всё это просто пустые фантазии, наваждения, случайные мысли. Но несмотря на это, внутреннее беспокойство не отпустило его. Оно, наоборот, становилось всё сильнее, как невидимая рука, сжимающая грудь, заставляя его задыхаться от напряжения.
Каждый поворот дороги, каждый камень, на котором его колеса покачивались, казались подспудным предвестием чего-то непознанного. Он пытался отогнать эти мысли, но чем больше он пытался убедить себя в их нелепости, тем ярче они всплывали в сознании, вкрапляясь в картину вокруг. С каждым шагом эта странная тяжесть на груди становилась всё ощутимей. Его дыхание становилось прерывистым, словно воздух вдруг стал слишком густым и не таким, как всегда. Время будто замедлялось, и каждый момент пребывания здесь, вблизи горы, отзывался эхом в его груди.