Кира стукнула кулаком по подушке, словно это она была во всём виновата. Подушка промолчала, а Кира завелась ещё больше.
– Зарубежные звёзды вообще больше не приедут. Знаю, ты скажешь сейчас: пустяки. Хорошо, с трудом, но соглашусь. Смотрим российский спорт, одеваемся на рынке, да и старина Хэм с Ремарком остались. Про «наше всё» молчу… Но главное-то не это! Нас всех поставили на краю… Помнишь, крепость Нарын-Кале в Дербенте, там ещё такая площадка обрывается вниз, с неё, нам гид говорила, пленных сбрасывали. Так вот, мы все на такой площадке стоим, с завязанными глазами. Что будет, если сделать шаг? А можно просто умереть, в двадцать лет. Представить сейчас хоть какое-то приличное будущее нереально, надо серьёзно включить фантазию. И то вряд ли получится увидеть свет в конце тоннеля. Все мы, русские, теперь виноваты. Ах, не мы убиваем? А это никому не интересно! Теперь типа друзья и партнёры бывшие, поуехавшие в том числе, нам возмездие обещают и клянут что есть сил! – Кира это выпалила на одном дыхании. – Так ещё и «Макдональдс» – всё! Закрывается. Сегодня последний день!
– О Господи, – с облегчением выдохнула бабушка, – я уж подумала, труп в прозекторской вскочил во время занятия и откусил у тебя кусок беляша, который, я знаю, ты жуёшь втихаря от препода.
Кира не собиралась сдаваться.
– Да, конечно, тебе смешно! Вам всё время весело. Только и можете повторять: нам бы ваши проблемы! А они есть, проблемы эти! Вам на них плевать. И на нас вам плевать! Вы всё за нас решаете. А нас кто-нибудь спросил: нафига мы на эту Украину попёрлись, что мы там забыли?! Мы же тоже граждане… этой страны! Как голосовать, так обязательная явка, как на митинг какой официальный – обеспечьте явку от факультета, на «Бессмертный полк» чтобы была колонна…
Кира махнула рукой и отвернулась, мол, что тебе объяснять, ты сейчас мне снова мораль читать начнёшь, про родителей своих да про войну. Уже сто лет назад эта война была, всё забыть никак не можете. Она театрально всхлипнула. Но ответом ей было молчание. Кира подняла голову от подушки.
Бабушка стояла у стола, зачем-то подравнивала беспорядочно сваленные в стопку Кирины тетради, сложила ручки, вставила их к карандашницу, смахнула невидимую пыль. Кира только хотела что-то съязвить, как бабушка вдруг заговорила.