После её смерти всё пошло прахом. Друзья исчезли, долги росли, а вдохновение, казалось, умерло вместе с ней. Мехмет перестал писать. Он пил дешёвое вино, бродил по ночному Стамбулу и спрашивал себя, зачем продолжает дышать.
Сегодняшний день не был исключением. Он вернулся в свою крошечную квартиру, где пахло сыростью и одиночеством. На столе лежала куча неоплаченных счетов, а в углу – незаконченный портрет Асли, который он так и не смог завершить. Её глаза на холсте смотрели на него с укором.
Мехмет достал камень из кармана и положил его на стол. В тусклом свете лампы он казался ещё более невзрачным. «Настоящая ценность – внутри», – вспомнил он слова старика. Что за чушь. Внутри Мехмета не было ничего, кроме боли и усталости.
Он лёг на диван, не раздеваясь, и закрыл глаза. Сон пришёл быстро, но не принёс покоя.
Во сне он оказался под землёй. Темнота была густой, как смола, и давила на грудь. Он чувствовал, как стены сжимаются, как воздух становится всё тяжелее. Где-то вдали раздавался ритмичный стук – будто молот бил по наковальне. Мехмет попытался закричать, но голос утонул в тишине.
И вдруг он увидел себя – не человека, а кусок угля, чёрный и хрупкий, лежащий в гигантских тисках. Тиски сжимались, медленно, неумолимо. Он чувствовал, как трещит его сущность, как ломаются куски, как всё, что он считал собой, рассыпается в пыль.
«Ты либо рассыплешься, либо станешь алмазом», – шепнул голос из темноты.
Мехмет проснулся, задыхаясь. Сердце колотилось, будто хотело вырваться из груди. Он сел, хватая ртом воздух, и посмотрел на стол. Камень лежал там, где он его оставил, но теперь в нём, казалось, мерцал слабый свет – или это был просто отблеск лампы?
Он встал, подошёл к окну и выглянул на ночной город. Стамбул спал, но его огни напоминали о том, что жизнь продолжается, даже если Мехмету казалось, что его собственная остановилась.
Камень в его руке был холодным, но тяжёлым, как обещание. Он не знал, что с ним делать, но чувствовал: это только начало.
Глава 2. Трещины
Утро в Стамбуле пахло мокрым асфальтом и свежим хлебом из пекарни за углом. Мехмет проснулся с тяжестью в груди, будто сон о тисках всё ещё держал его в своих объятиях. Камень лежал на столе, молчаливый и неподвижный, но Мехмету казалось, что он смотрит на него, словно ждёт чего-то. Он сунул его обратно в карман пальто – не потому, что верил в его значимость, а потому, что не знал, куда ещё его деть.