– Фьямметтина, что случилось? На тебя смотреть страшно. Клянусь Мадонной, бледностью сейчас ты перещеголяла даже меня.
Фьямметта Джада оторвала глаза от письма, которое читала, и еле выдавила:
– Анджело Камилло разорвал нашу помолвку.
Эта новость стала снегом посреди лета и для Хасинты.
– Как разорвал? Почему разорвал? – спросила она недоуменно.
– Не знаю. Ничего не знаю. В его письме какой-то сумбур. Единственное, что поняла, – Анджело не приедет в Неаполь, потому что виконт ди Калитри отправил его в Рим. При содействии дяди епископа он зачислен на богословский факультет Папского Григорианского университета[96].
– И что теперь?
– Теперь? – Фьямметта Джада потерла в растерянности лоб. – Теперь…
Она выглядела задумчивой, как если бы перебирала в голове различные варианты возможных действий. Через минуту выдала:
– Теперь я еду в Рим. Я не дам Анджело разрушить всё то прекрасное, что между нами было.
Не до конца оформившаяся в голове идея стала выглядеть как настоящий план.
– Но, Фиа, послушай…
Хасинта Милагрос не успела договорить, потому что Фьямметта Джада, как моментально зародившийся вихрь, подорвалась с места, подлетела к подруге, чмокнула ее в щеку и, удаляясь из комнаты, прокричала:
– Передай мои самые искренние поздравления с рождением сына брату!
Лежащая на постели герцогиня пискнула в ответ:
– И это всё, что ты хотела сказать мне?
– Еще хотела сказать, что люблю тебя и горжусь тобой, молодая мамочка! – это Фьямметта Джада выкрикнула уже в дверях. Когда она повернула голову вперед, чтобы выпорхнуть в коридор, то буквально врезалась лицом в грудь незнакомого мужчины в дорожном костюме, пытающегося войти в спальню.
– Ой, простите, я вас не заметила, – буркнула она и, обогнув незнакомца по дуге, побежала по коридору, звонко стуча каблучками по паркету. Фьямметта даже не почувствовала удивленно-заинтересованный взгляд, направленный прямо ей в спину.
Проводив сестру взглядом, Джанкарло Мария улыбнулся и впервые возблагодарил Господа за то, что эта несносная девица появилась в его жизни. Да, Фьямметта Джада неидеальна, но она вся как на ладони. В ней нет подводных камней и опасных течений. Взбалмошна и упряма, но искренне привязана к тем, кого любит и считает семьей. В ее поведении нет ни капли притворства. Она может хитрить, лукавить, молоть чепуху, но никогда не станет лицемерить и притворяться. Черное всегда назовет черным, а белое – белым. Ему потребовался год, чтобы понять это и до конца принять, что у него есть единокровная сестра, которую нужно любить и о которой следует заботиться.