– Насчет дружбы не обещаю. Ты же знаешь, с женщинами я умею делать что угодно, но только не дружить.
Луис Игнасио провокационно улыбнулся, подмигнул сестре, а потом закончил фразу:
– Однако с твоей подругой обещаю быть паинькой, лапочкой, милашкой… Ну и всё такое.
Хасинта Милагрос сделала вид, что нахмурилась, и погрозила брату пальчиком:
– Но-но! Меня как раз это-то и настораживает. Когда ты говоришь, что будешь паинькой, лапочкой и милашкой, это значит, что выпустишь на вольный выгул всё обаяние. А обаятельный маркиз де Велада – прогнозируемый итог. Прошу, обещай, что не будешь флиртовать с моей единственной здесь и любимой подругой.
Луис Игнасио рассмеялся.
– Ну, этого обещать не могу, а вот то, что не буду ее нарочно привораживать, обещаю.
Герцогиня фыркнула и выразила взглядом скепсис:
– Один с волка волос, и тот со лба[117]. Впрочем, это уже хоть что-то.
Луис Игнасио склонился к сестре и понежил ее щеку тыльной стороной пальцев.
– Не кривись, Синта, ты же знаешь, я всегда делаю то, что обещаю.
Разогнувшись, маркиз огляделся, как если бы искал взглядом, куда присесть. Затем подошел к стулу, на котором до него сидела Фьямметта Джада, и опустился на него.
– Лучо, ты, я вижу, с дороги. Тебе, наверное, нужно умыться, переодеться и перекусить. Прошу тебя, чувствуй себя в палаццо Ринальди как дома. Ты же знаешь, ты самый дорогой человек для меня.
– Ты тоже, малышка. Ты тоже дорога для меня. Давай, приходи скорей в себя и сил набирайся. Ты большая умница. Справилась со сложной задачей. Теперь перед тобой стоит новая цель: нужно поскорее вернуть прежнюю форму.
В дверь спальни постучали, и в комнату вошла камеристка герцогини Симона:
– Ваша светлость, кухарка спрашивает, подавать ли второй завтрак.
– Конечно, подавать! Какие могут быть вопросы?! – ответил за герцогиню брат. – Молодой мамочке надо хорошо питаться, чтобы восстанавливать утраченные силы. Так что неси сюда всё, что кухарка наготовила, и проследи, чтобы ее светлость всё до крошки съела.
Камеристка смотрела на маркиза не отрываясь, как завороженная, поэтому ему пришлось спросить:
– Симона, кажется, если правильно помню?
Служанка зарделась и коротко кивнула.
– Ну и что же ты стоишь, Симона? Ждешь, когда придам шлепка для ускорения?
Камеристка хихикнула довольно и тут же испарились.