Утро началось, как и всегда, обычно. В доме мэра, в гостиной комнате, за большим столом, Круть и Галь степенно, без спешки пили чай с кренделями и плюшками и между делом вели разговор далекий от беззаботности.
– Пей, пей чай, муженёк, пока горячий, – подгоняла супруга зеленоглазая Галь.
Мэр в то утро был задумчив и хмур, как никогда раньше, и это огорчало хозяйку крепкого и ладного дома.
– Что-то ты сегодня совсем мрачен, муженёк, – осторожно заметила великанша. – Уж не случилось ли чего в городе?
– Случилось, – насупился ещё сильнее Круть.
И вдруг отставил в сторону чашку, размером с ведро, обхватил белокурую голову и тяжко вздохнул.
– Давно в Большой Ноге случилось, жёнушка! Ой, давно! Как Злобник к нам пришёл – так всё случилось.
Галь сочувственно шмыгнула носом, она всегда, когда сочувствовала кому-то, почему-то шмыгала и украдкой утирала глаза.
– Да, житья не стало совсем от волшебника, – кивнула Галь тёмной головой. – А ведь поначалу прикидывался паинькой, обещал защиту и помощь. А вон, как вышло…
– Он вчера у Ска́лана яблоню загубил, – в подтверждении правоты жены сказал Круть.
– Уж не ту ли, что золотые яблоки давала? – жена мэра едва не подавилась кренделем от неслыханной жестокости.
– Ту самую, – с горечью подтвердил муж.
Ска́лан на весь город слыл отменным садовником, но гордостью его была яблоня, на которой каждый год вызревали большие и сладкие яблоки с золотой кожицей и розовой мякотью. Никого не обходил Скалан, каждого одаривал золотым яблоком, за что уважали его в Большой Ноге.
– Как же он теперь без яблок тех, а? – тихонько простонала Галь, по привычке поднося к глазам ладонь. – Как же мы-то без яблок золотых?
Тут за окошком раздались крики, земля легонько задрожала от тяжелых шагов. Кто-то грузный поднялся по ступеням крыльца, отчего те затрещали, а затем в дверь застучали.
– Отворяй скорее, мэр! Беда в Большой Ноге! Неслыханное злодейство!