«Можна! – говорит. – Если правильно духа просить. И кишки вынуть нада. А то живот скрутит – обдрищешься».
И хихикает, падла.
Но он вчера с корешками помог, так что, может, и сейчас чего дельное.
Пока собирали этих слизней, я еще пошарил вокруг.
Нашел какие-то мясистые листья, росли прямо из воды, широкие такие, с фиолетовыми прожилками. Понюхал – пахнут остро, как перец, но с какой-то сладостью. Напоминают базилик.
Гоблин сказал, это «шептунья-трава». Если много съесть – будешь шепот духов слышать. А если немного – то просто вкус хороший.
Ладно, поверим.
Еще наковырял луковиц болотных, почти как домашние. Твердые, мелкие, но когда одну раскусил – внутри сочная, хрусткая, с легкой кислинкой. Типа лука дикого, только болотный вариант.
Готовка
Привал сделали как с болота вышли и отошли чутка.
Костер развели, дымит – комаров хоть немного отгоняет.
Слизни эти. Ну, что сказать. Выглядят так себе.
Первым делом, как гоблин велел, кишки из них вынул. Там внутри такая зеленая жижа, вонючая. Выбросил подальше. Потом промыл их раз десять в котелке с водой. Слизь с них сходит плохо. Но я тертый калач.
Вспомнил, как Мастер учил. Их надо солью засыпать, они тогда всю слизь выпустят. Так и сделал. Засыпал щедро солью, оставил на полчаса.
Они там все извивались, пенились.
Выглядит стремно, конечно, но что делать.
Потом опять промыл. Стали такие… плотненькие, уже не такие скользкие.
Решил их тушить.
Сырыми есть этих радужных уродцев я бы и под плахой не стал.
В котел налил воды немного. Кинул туда луковицы болотные, порезанные. Пусть дадут бульону основу и кислинку. Когда закипело – закинул слизней. Пусть поварятся минут десять, чтоб всякая гадость из них вышла, если осталась. И чтоб помягче стали. Они при варке цвет свой радужный почти потеряли, стали просто серыми. Ну и слава богам, а то есть светящуюся еду как-то не по себе.
Пока они там варились, я эту «шептунью-траву» нашинковал.
Пахнет интересно.
И немного остатков муки нашей мышиной наскреб по сусекам.
Развел ее водой, чтоб загуститель был.
Слил первый бульон со слизней. Вонял он, конечно, знатно. Залил свежей воды, опять луковиц добавил, и туда же – листья «шептуньи». Посолил, поперчил. И этих слизней обратно. Пусть теперь тушатся на медленном огне. Минут сорок. Чтоб все вкусы в себя впитали.
А в конце – мучную болтушку эту, для густоты.