Опять это баронство.
Лес у логова. Последнего, надеюсь.
Лето. Жарко. Мухи жрут.
Хреново. Если честно.
Злой, да. Но больше… пусто как-то. Словно кишки вынули.
И не из-за драки. Клещ… Тьфу.
Ну, дошли до логова этого, бандитского. Главного.
Олаф глянул, говорит: «Много тут сволочи. Видать, те, кто от быков удрал, все сюда сбились».
Прав оказался. Народу – тьма.
Рубились долго. Зло. Их как тараканов на кухне. И эти гады, как крысы в бочке. Кусались до последнего.
Я своим дрыном махал, только успевай. Вокруг мясо, кровища. Обычное дело.
И тут, значит, момент такой. Я одного урода приложил, а другой, здоровенный такой, с топорищем, мне сбоку заходит. Я его поздно заметил, уже не увернуться. Ну, думаю, все, Брюква, «отготовился».
А Клещ этот… пацан мелкий… он рядом всю дорогу крутился. И тут тоже все вокруг меня. Увидел, видать. Рванул и под топор этот сам полез. Прямо мне под ноги почти упал, когда его рубануло. Меня только древком топора зацепило, синяк будет.
А ему… ему в живот со всей дури.
Я того урода, что Клеща ткнул, потом пополам развалил.
Со злости.
Когда угомонились, глянули – наших трое полегло. Двое сразу, а Клещ еще дышит.
Но там… фарш. Кишки по земле.
Безнадега, короче.
Сглаз, гоблин, башкой помотал. «Все, – говорит. – Духи песню поют. Назад никак».
Остальные? Да похрену им было. Ну, трое из мяса полегло. Завтра новых наберут. Обычные дела. Щит только подошел, меня по плечу хлопнул. Цел, мол?
А меня трясет. Из-за меня ведь пацан… Он мне по дороге все уши прожужжал, как жратва моя ему нравится. «Повар, – говорит, – кабы не твоя еда, я б тут давно с тоски подох. А вчерашний твой стейк – это ж песня! Мамка моя, царство ей небесное, так мясо не готовила! Вот бы сейчас… рагу из морских гадов, знаешь, как у нас на побережье… креветки там, мидии… Эх…».
Подошел я к Олафу.
Он добычу осматривал, командовал, чтоб раненых перевязали.
«Командир, – говорю. – Клещ этот… он меня закрыл. Можно я… приготовлю ему чего? Пока не помер».