Андрей пересек просторный вестибюль, направляясь к лестничным ступеням. Возникло желание подняться на четвертый этаж, и не задумываясь, он ему подчинился. С четвертого этажа – снова легенды не врут – начинались узкие металлические скобы. Преодолев десять или двенадцать из них, Зарубин вспомнил о брошенном автомобиле, – «Не хорошо. На дороге бросил. Нужно спуститься, и съехать на обочину».
Колени начали ныть ближе к пятидесятой ступени. При каждом движении, толкающем тело наверх, одно из колен задевало бетонную стену, – «знал бы сразу, штаны попроще одел», – продолжая карабкаться, подумал Зарубин. После сотой ступени он перестал считать, тело само выполняло простые движения: нога на скобу, рывок, и рука цепляется за верхнюю перекладину.
К концу подъема, когда показалась угловая плита, мужчина понял, что спускаться не придется. Глядя на лестницу сверху-вниз, Андрей понимал всю бессмысленность своей жизни. Состоявшийся и богатый журналист, но беспросветная пустота и сплошные разочарования.
Не имея религиозных убеждений, Зарубин все больше склонялся к выводу, что его судьбой управляет могущественная рука, подбирая события и нужных людей, и укладывая их вместе, как профессионал, играющий в тетрис. Геометрические фигуры его судьбы плотно и компактно прилегали друг к другу, но имели несочетающиеся цвета, отчего все достигнутое лишалось смысла.
Впереди виднелся темный квадрат, достав фонарик, Андрей медленно зашагал по гулкому коридору. Поворот, а затем еще поворот, и появилась бездонная шахта, – «неужели снова легенды не врут?», – с некоторой опаской подумал Зарубин, рассматривая в свете фонаря металлический рельс и неровную кирпичную кладку.
Стоя на узком куске арматуры в окружении непроглядной тьмы, Андрей вспомнил собственную статью в городской газете – «тридцать шагов по тропе самоубийц и головокружительный полет в пропасть», – «а сколько шагов я уже сделал?». Лишившись единственного источника освещения, в Зарубине зародился первобытный страх, ничего похожего ранее он не испытывал.
В темноте металлический рельс – чем бы он ни был – казался уже, подошвы ботинок едва ощущали его. Вестибулярный аппарат, не успевший приспособиться к полной темноте, посылал в мозг тревожные сигналы. Лево, право, низ, верх – ориентация в пространстве полностью исчезла. Мужчине пришлось поднять руки на уровень плеч, и вытянуть их в противоположные стороны.