– Я только что узнал, – сказал он с искренним сочувствием. – Мне очень жаль. Полагаю, для вас это шок? Если я хоть чем-то могу помочь…
Уайетт покачал головой:
– Благодарю, но его врач уже давно этого ждал. Все приготовления, вероятно, были сделаны заранее. Боюсь, теперь ни у кого здесь нет желания веселиться.
– Мой дорогой друг, – поспешно заверил его Эббершоу, – разумеется, утром мы все разъедемся. Большинство гостей явились сюда на машинах.
– О, прошу, не надо, – вдруг принялся настаивать Уайетт. – Насколько я понял, мой дядя очень хотел, чтобы вечеринка продолжалась, несмотря ни на что. Право, вы окажете мне большую услугу, если останетесь до понедельника и убедите остальных сделать то же самое. В конце концов, это даже не дядин дом, все здесь принадлежит мне, как вам известно. Поместье перешло ко мне после смерти тетушки, но мой дядя, ее муж, захотел остаться здесь, поэтому я сдал его ему. Я бы хотел, чтобы вы остались. Ему бы это понравилось, а мне, признаться, нет нужды сейчас быть одному. Он не был мне родней по крови, и при этом, насколько мне известно, я его единственный родственник. – Он сделал паузу и добавил, поскольку Эббершоу все еще заметно колебался: – Похороны и кремация пройдут в Лондоне. Гидеон уже обо всем договорился; он был адвокатом дяди, а еще очень близким другом. Оставайтесь, если сможете, хорошо? А теперь спокойной ночи. Спасибо, что зашли меня проведать.
Эббершоу не спеша направился к себе, пребывая в легком замешательстве. Он ведь намеревался рассказать Уайетту о том, что узнал, и теперь не мог взять в толк, почему промолчал. Инстинкты подсказывали ему соблюдать осторожность. У него было чувство, будто прежде в Блэк-Дадли никогда не происходило ничего столь загадочного. Казалось, тайны этой ночи несли в себе невиданную угрозу.
В своей комнате Джордж обнаружил Прендерби: пепельница рядом с ним была полна окурков.
– Вот и вы наконец-то, – раздраженно сказал он. – Я опасался, что они уготовили вам какое-нибудь сенсационное исчезновение. В этом доме сплошь призраки по углам, и мне здорово не по себе. Так что там произошло?
Прежде чем ответить, Эббершоу подсел к огню.
– Я подписал свидетельство, – сказал он наконец. – Меня практически вынудили это сделать. Они все, включая этого воинственного Бетховена, явно в сговоре.