Эббершоу вернулся на свой пост в пивоварне и, сделав все возможное для Прендерби, который по-прежнему был без сознания, устроился ждать дальнейшего развития событий.
Он уже не задумывался о странности обстоятельств, которые привели его, непьющего респектабельного лондонца, к столь необычному времяпрепровождению. Джордж просто сидел, глядя на серую каменную стену перед собой.
Уайетт по-прежнему не шевелился, и его никто не беспокоил, подсознательно понимая, что он сейчас предпочитает оставаться в одиночестве.
Эббершоу совершенно забыл о нем, поэтому, когда Уайетт вдруг очнулся и, пошатываясь, встал, рыжеволосый доктор очень испугался. Лицо юноши было неестественно бледным, а темные глаза – тусклыми, лишенными выражения.
– Мне очень жаль, – сказал он тихо. – Думаю, мой мозг в какой-то момент не выдержал: придется заглянуть на прием к старине Харкорту Гивзу, если мы когда-нибудь вернемся в Лондон.
– Если мы вернемся? – вырвалось у Эббершоу. – Дорогой мой, не говорите глупостей! Мы обязательно вернемся. – Сперва в его речи чувствовалось раздражение, а затем – какое-то чуждое ему напускное веселье. – Полагаю, всего через час-другой мы покинем этот дом, и я буду чрезвычайно рад сообщить окружной полиции об этом возмутительном безобразии. – Джордж говорил, удивляясь самому себе. То, с чем ему пришлось столкнуться, он пытался выдать за сущий пустяк.
Их разговор был прерван появлением Мартина с уже пришедшим в сознание, но все еще ошеломленным Кеннеди. Четверо заключенных хранили молчание, поэтому после первых отрывистых слов приветствия и объяснений в пивоварне снова наступила тишина, лишь огонь потрескивал в большом очаге.
Первым нарушил молчание Эббершоу. Казалось, они ждали целую вечность, но во всем доме по-прежнему не было ни малейшего движения.
– Надеюсь, с ним все в порядке, – нервно сказал Джордж.
Мартин Уотт поднял голову.
– Невероятный парень, – медленно произнес он. – Кто он?
Эббершоу колебался. Чем больше он думал о профессии мистера Альберта Кэмпиона, тем больше у него путались мысли. Было нелегко совместить то, что он знал об этом человеке, с его представлениями о мошенниках и странным поведением. Существовала даже вероятность, что Кэмпион был убийцей, но чем больше Эббершоу размышлял о своей беседе с миссис Мид, тем более нелепым и абсурдным казалось это предположение. Он не ответил на вопрос Мартина, и тот лениво продолжил, будто разговаривал сам с собой: