– Отчего такая грустная?
– А чему радоваться?
– У тебя на футболке написано написано: «Зе биг дик из бэк ин таун». Чем не повод?
– В том-то и дело, в том и дело.
– Дословно: «Большой член вернулся в город».
– Размер имеет значение.
– Оверсайз сейчас в моде.
– Мне от этого не легче.
Знаете, как начинается магия? Когда ты, открыв текстовый редактор, нажимаешь кнопку «Создать»… Это всегда самый сложный шаг. Просто сесть и начать что-то делать – писать, лепить, готовить, да просто встать и начать убирать в доме. Проще самому убраться. Боязнь нового, боязнь чистого листа, что-то сделать не так и не то… Всё по отдельности или в общем коктейле в разных пропорциях. Магия начинается, когда зажмурив от страха глаза, делаешь этот самый первый шаг неизвестному навстречу. Хотя иногда и догадываешься, что может ждать после, но все равно очень страшно его сделать, этот пресловутый первый шаг. И в этом мне можно верить. Я делаю слишком много первых шагов, и у меня, если честно, реально уже болят ноги.
Надысь наткнулся на заметку в литературном дневнике времен зари своего творческого пути: «Я пишу о человеке. Положительном или в корне отрицательном. Грустном или остервенело весёлом. Выжженном прагматике или отчаянном романтике. Человеке, карабкающимся в гору или уже сорвавшегося с этой горы. Но это прежде всего человек. Человек, который с вечера возносится к вершинам, а утром обнаруживает себя полностью разбитым, лежащим на голой земле и не имеющим сил подняться.
То, что я пишу это не поэзия или проза, это прежде всего чувства, настроения, ощущения. Поэтому всё написанное мной настоль противоречиво, насколько противоречива может быть только сама жизнь, и не приведи Господь воспринимать большинство из написанного мной законченной картиной. Чувство не может быть законченным, любое настоящее чувство бесконечно и всеобъемлюще. Чувство не может быть просто плохим или хорошим. Чувство – совокупность всего. Всего, что есть во всём твоём мире. Всех течений, гроз и ветров. Зачастую это кажется ужаснейшей фантасмагорией, но не нужно бояться того, что уже пришло, страшиться нужно того, чего ещё с тобой ней. Я пишу о человеке. Человеке, о которого, как и у всех нас, есть друзья и враги. Когда я пишу, мне кажется, что я пишу не о себе». Сегодня дополню: «И не о своем лирическом герое, не об альтер эго и не о какой-то конкретной из того сонма сущностей, что обитают в подвальном хостеле писательской головы».