– Ты не разбудил меня. – Обнажённые руки обвились вокруг моей шеи спустя час после того, как я углубился в бумаги.
– Решил спокойно поработать. – Глажу её по руке и пускаю к себе на колени. —Тем более, ты очень мило выглядишь спящая. Жаль было портить картину.
– А повторить то, чем занимался со мной ночью, не захотел? – Игриво прижимается ко мне, обдавая своим волшебным ароматом.
– Можно задать тебе пару вопросов? – Она какое-то время молча наблюдала за моей работой и вдруг сжалась, как от испуга. – До ритуала.
Откладываю бумаги и обнимаю её бёдра, обтянутые лишь шёлковой комбинацией.
– Задавай.
– Рита сказала, что это была сделка. Ты избавил её от мучений? – Её тело напряглось и пошло мелкой дрожью, а губы уткнулись в мою шею.
– Нет.
– Конечно. – Боевая подруга никогда не утруждала себя стуком в мою дверь. – Какая может быть работа, когда Эдди завёл себе новую игрушку?
Инга смущённо соскользнула с моих колен и заторопилась к кровати, где оставалась остальная её одежда.
– Стоять. – Рита бесцеремонно подошла к замершей девушке и продолжительным выдохом обдула её лицо. – Врун несчастный. Она очистилась от таблетки.
– Просто не проверял. – С интересом поворачиваюсь к ним, чтобы понаблюдать цирк, который собирается устроить эта мелкая фурия.
Инга с расширенными от ужаса глазами падает на колени под лёгким нажатием на плечо. Она смотрит на меня с безмолвной мольбой.
– Рита, тебе обязательно пугать девочку? – Качаю головой.
– Конечно, – Злючка снова обдувает испуганное лицо до тех пор, пока та в возбуждении не закрывает глаза. – Я обожаю, когда моя пища умирает от страха.
Она резко вгоняет клыки в нежную шею бедняги, та замирает без звука, лишь изредка вздрагивает.
– А когда пища сопротивляется… – Рита отрывается на секунду, – получается вообще божественный деликатес.
Продолжив, она добивается желаемого – Инга наконец безвольно повисает на её руке, разряжаясь сильными стонами и конвульсиями.
– Сильная цыпочка. – Оставив девчонку грудой тряпья валяться на полу, с довольной миной приближается ко мне. – Только вот на вкус ничего особенного.
Больше она не успевает ничего сказать, потому, что её горло оказывается сжато моей ладонью до той степени, что вот-вот раздастся хруст позвонков, а ноги болтаются в воздухе.
– А сама сможешь, как она? – Вижу в её глазах зарождающийся страх.