Небольшое озеро лежит в низине посреди леса. Кривая дорога петляет в стороне, с неё озерцо еле видно. Окруженное огромными деревьями, прямых солнечных лучей оно практически не видит, заросшее кувшинками и ряской. Над водой не видно обычных в эту пору стрекоз, да и сама вода неподвижна, будто ни на поверхности, ни в глубине живого ничего нет. Несмотря на прозрачность воды, дна не видать уже в шаге.
Змейка сидит у кромки воды. Выгоревший круг за её спиной уже выглядит не таким страшным, ветер разогнал пепел, дождь омыл сажу. Для того, кто не ведает, просто круг мёртвой земли. Присаживаюсь рядом с ней.
– Убил? – Спрашивает, не оборачиваясь.
– Двоих.
– Их четверо было. Старик, правда, просил пощадить её, а затем ушёл, чтоб на своих меч не поднять.
– Вот и я его пощадил. Будет жить и гадать, стоило ли меч поднять…
– А второй? – Теперь на меня глянула коротко и снова отвернулась к воде.
– Ратмир. Сам просил его прикончить.
– Чего ж пожалел. – Всхлипывает.
– Не пожалел. Потому и в живых оставил, чтобы помнил.
Она пересела поближе и положила голову на моё плечо.
– Уйдёшь?
– Да. Расскажи ещё, что знаешь.
– Любава мне настрого наказывала не пользоваться этим, – Змейка развернулась ко мне, – но сам смотри. Знать ты должен.
Несколько раз сделала глубокий вдох и медленно выдохнула мне в лицо. Голова начала кружиться и одновременно в теле возникло желание чего-то неясного, начало нарастать возбуждение.
– Злое умение. – Повторяю за ней и вижу те же чувства, её дыхание стало неровным, тяжелым, губку прикусила.
– Не смотри, что младо выгляжу. – Потянулась сама, видя, что остановился в сомнении. – Не люди мы боле. Другие мы. А так-то мы с тобой ровня по годам. А людское нам не чуждо.
Опрокидывает меня на землю и припадает к шее губами, легонько царапает там зубками. Слышу судорожный глоток и в голове вспыхивают тысячи звёзд, мир кружится вокруг, а землю под спиной не чувствую. Когда Змейка поднимает голову, любуюсь её тёмными глазами и милым личиком, наполнившимся какой-то силой.
– Теперь ты так сделай. Только дай и людской радости изведать.
Скидываю порубленную кольчугу и рубаху, а когда оборачиваюсь, она нагая уже лежит передо мной, руки ко мне тянет. Податливое тело под рукой выгибается и дрожит. Когда беру её, тихо вскрикивает и почти сразу шепчет: