Те, кто живут внутри - страница 3

– Вы употребляете наркотики?

– Только информацию.

Он кивнул. Почти с уважением.

– Хорошо. Расскажите, что ощущаете в такие моменты.

– Иногда – присутствие. Иногда – как будто я наблюдаемая. Иногда – как будто меня отзеркаливают, но не возвращают отражение.

Он поднял взгляд. Первый раз за сеанс. Её глаза были серо-зелёные, но с тем блеском, который возникает не от света, а от вопроса, давно не получившего ответа.

– Маша… Можно вас так называть?

– Конечно. Или можете выбрать другое имя. Я не очень привязана.

Он отметил про себя: нестабильность идентичности, выраженная как игра – признак тонкой внутренней работы. Или внутреннего вторжения.

– Вы хотите попробовать гипносессию?

Она посмотрела на него как на старую фотографию родного дома, неожиданно выпавшую из папки со старыми документами.

– А давайте. Только предупреждаю – если вдруг я начну говорить на языке дельфинов, не пугайтесь. Это не из-за вас. Это просто я.

Он кивнул, сделал свет мягче, проверил аппаратуру. Она удобно устроилась в кресле, набросала рукой какой-то символ в воздухе – просто жест, но будто со смыслом.

– Готова.

– Хорошо. Глубокий вдох… медленный выдох… и вы позволяете себе отпустить всё, что не нужно.

Она закрыла глаза. А Иван – впервые за долгое время – почувствовал, как в пространстве начинает скапливаться что-то ещё.

Иногда она просыпалась с ощущением, что всю ночь кто-то думал вместо неё. Мысли были аккуратные, отглаженные, даже чуть слишком логичные – как будто их прогоняли через чужую систему координат или перегонный куб.

«Это не мои мысли», – говорила она себе, потягиваясь под одеялом, – «Мои были бы с ошибками, с импульсом, с нелепостью». Её мысли умели путаться, перескакивать через ассоциации, танцевать с идеями – эти же шли ровно, как по линейке. Почему-то возникало сравнение между боевым подразделением в условиях реального боя и ротой кремлёвских курсантов, великолепно обученных красиво маршировать на парадах и выражением лица материализовывать такие понятия как «долг», «честь», и «если что, мы завсегда, только прикажите, не посрамим царя и отечество». Причём здесь царь – она и сама точно не понимала, но почему-то думалось именно такими формулировками.

Первый раз она почувствовала это после того, как вернулась с дачи. Тогда ей снился сон: она стояла на перекрёстке, где улицы были сделаны из света, и к ней подошёл человек без лица и сказал: