Думы о завтрашнем дне постоянно приводят в один и тот же тупик, в который все так или иначе попадают снова и снова. Самый первый человек на Земле, видимо, был таким же наивным простаком.
Если счастье существует, то оно может быть только здесь и сейчас. И никак иначе.
В раю или аду нет завтрашнего дня. Если эти места существуют, то у них в запасе есть вчерашние дни и они тесно переплетены с действующим небытием.
Пожалуй, это и есть настоящая свобода, чистая, ничем не разбавленная. Это и есть счастье – насладиться хотя бы одной драгоценной каплей существования в настоящий момент.
Круговорот или же просто вечная мельница?
Скучный мир создан по схеме только одного круга – геометрической фигуры. Вспоминается капля воды, которая, скатившись по руке, падает с кончика пальца в маленькую лужицу, при этом образуется круглый развод, а следом появляются всё новые и новые кольца.
Необычные мысли – это словно выковыривать непонятно что из неизвестного тебе блюда.
Слэйн думал о том, что он уже привык легко отвечать на сообщения других людей, при этом совершенно не напрягаясь вопросами о порядке и составе общения. Беспочвенные ответы на бессмысленные вопросы – вот в чём состоит весь маразм и глупость современного общения, скрывающегося под красивой маской всеобщего прогресса.
* * *
Тем же вечером они с Дженни и его родителями обосновались в изысканном дорогом ресторане, директором которого был её двоюродный дядюшка.
Встреча в ресторане для Брюса была схожа с процессом съёмки какой-то рекламы, где единственное полезное действие выполняет только его мозг, он же показывает ему этот долгий ролик без звука. В этом ролике есть всё, что должно быть в подобной продукции для потребительского мира. Главное – это заученные простые фразы, чтобы они были до невозмутимости банальными и глупыми. И, конечно же, неестественная и безобразная мимика будто нечеловеческих лиц.
* * *
– И последнее, что я хотел бы сказать: сынок, с завтрашнего дня ты становишься полноправным директором нашей крупной компании, – наконец-то Слэйн старший выдавил эти слова так, что они, проходя через призму его поднятого бокала, наполненного густым энергеном, медленно донеслись до ушей Слэйна-младшего.
Брюс улыбнулся, поднял свой бокал и медленно встал со своего стула. Произнося заранее подготовленную речь, он вдруг почувствовал в ногах невероятную слабость, его слегка подкосило, но слова автоматически продолжали вылетать из его уст: