Зачем это вспоминать? Колосов сам себе задавал этот вопрос и тут же, качая головой из стороны в сторону, возвращался обратно, в беспощадную реальность прошлого дня. Он вспоминал её светло-зелёные глаза, хладнокровно застывающие на одной воображаемой точке.
В следующее мгновение он вспомнил, как вчера заметил, что она вдруг стала мертвецки спокойна. Она сидела рядом с ним, на этом самом диване, и её застывший, отрешенный взгляд влажных, с пустым блеском глаз не добавлял ни единой надежды на спасение.
«Она же никогда не была спокойной!» – вздрогнув, Колосов неожиданно поймал себя на этой мысли.
Перемены, которые происходили в ней в тот момент, сильно испугали его. Как только он попытался что-то понять в сложившейся ситуации, она тихо и безмолвно обняла его, будто делая это в последний раз в своей жизни.
– Прошу, Марина, не надо, – повторял сквозь слёзы Колосов и чувствовал, как его сердце сжималось в комок, словно клочок бумаги.
– Сволочи! Как же я вас ненавижу! – Тогда от злости он стукнул ногой в пол так сильно, что она вздрогнула и сжалась, будто ей стало холодно.
Как такие существа могут жить?!
Он пытался её успокоить и делал то, что раньше помогало: поглаживал ласковыми движениями светло-русые волосы, осторожными движениями обнимал и целовал легонько в шею. Ему всегда казалось, что она это любит. Но в этот раз он почувствовал, что обнял мраморную скульптуру, а не свою возлюбленную. От Марины веяло холодом отчаяния, и где-то внутри застыл немой крик безграничной боли. Он вспоминал, как покрывал легкими поцелуями её мокрые от слёз глаза, но в них ничего не отражалось, кроме пугающей своей безмятежностью пустоты.
– Успокойся, дорогая, любимая моя, всё пройдёт, всё проходит.
Он твердил себе под нос эти слова, словно читая список лекарств, написанных корявым почерком на маленькой бумажке. При этом он слышал свои слова, и ему становилось ещё хуже. Колосов зажмурился, закрыл лицо ладонями, закричал и, повернувшись с боку на бок, посмотрел на лежащий на полу мобильный телефон.
Сидя на кровати и вцепившись длинными пальцами в свои густые волосы, Колосов промычал и затем снова опрокинулся лицом на подушку. Он вновь углубился в воспоминания о вчерашнем вечере.
И зачем ему только понадобилось тогда её успокаивать? Ведь он прекрасно знал, что она этого не любит.