– Это был ты! Я тебя вспомнил, ты и есть тот повстанец, что в меня стрелял! Зачем я тебе нужен? Это похищение с целью выкупа?
Он выкрикивал вопросы Капоне, пятясь назад и осматривая место, в котором они очутились. Слэйну показалось, что это было какое-то заброшенное здание. Повсюду валялись обгоревшие картины, книги, где-то лежали почти целые скульптуры. В углу, рядом с разрушенной стеной, виднелась разбитая чаша фонтана с красивым орнаментом Амура.
Пространство вокруг неожиданно стало заполняться густым газом. Слэйн потерял из виду Капоне и уже через небольшой промежуток времени понял, что задыхается. У него начался приступ паники.
Откашлявшись, он пригнулся к самому полу, надеясь на то, что газ окажется легче воздуха и не начнёт опускаться вниз.
У него кружилась голова. Лёжа на спине, Брюс рассматривал, как молочного цвета объёмные потоки газа игрались между собой. Газ постепенно рассеивался. Слэйн увидел силуэт сидящего на подоконнике человека.
Капоне всматривался в пустынную даль за окном. У него был серьёзный, задумчивый взгляд. Он закрылся от газа плащом, и это ему помогло.
Слэйн заметил сверкающие точки на его щеках и понял, что он плакал. Это очень ошарашило его, он ни разу не видел плачущих людей.
«Может, это реакция на газ?» – подумал Слэйн и приблизился к Капоне.
– Что ты делаешь? – спросил Слэйн.
Капоне, не посмотрев на него, тихим голосом ответил:
– Ничего. – Затем, спрыгнув с подоконника и обойдя Слэйна вокруг, он остановился. – Ты совершенно прав, Брюс Слэйн, это я в тебя стрелял.
Словно взмах крыльев, веки Слэйна опустились, на втором взмахе они закрылись, в голове вновь помутнело. «Наверное, это последствия отравления газом», – подумал он, и его тело качнулось в сторону. Слэйн вновь начал терять равновесие.
Он проспал долгое время. Капоне поведал ему про совершенно другую, незнакомую жизнь. Он рассказал про их общее детство, проведённое в детском доме, про какие-то выставки восковых фигур. Слэйн слушал, и в его голове сложился весьма странный образ молодого человека из прошлого столетия, жизнь которого была сплошной трагедией, – смерть затронула всех его родных и близких.
* * *
На лугу резвился ветер, а несколько бабочек перелетали с цветка на цветок. Крылья одной из них, преломляясь в солнечных лучах, слабо поблёскивали. Наблюдатель старался достать бабочку рукой и неожиданно осознал, что та находилась от него на довольно большом расстоянии. Ветер по-прежнему задувал. Все бабочки разлетелись, кроме той, которую он заметил.