– Ты всё ещё любишь бабочек, – прозвучал мелодичный женский голос. – Посмотри, рядом с тобой самая красивая бабочка, а ты даже и не оборачиваешься, она уже устала крылышками махать.
Кто это сказал?
Наблюдатель повернулся на голос и увидел перед собой сидящую на примятой траве молодую девушку с яркими серо-зелёными глазами. На её загоревших гладких ножках, которые выглядывали из-под летнего бежевого сарафана, переливались лучи солнца. Она сидела вполоборота, смотрела, жмурясь, на наблюдателя и улыбалась. Он отметил её довольное личико. Затем начал щекотать её ножки травинкой, при этом медленно приближаясь к ней. Оглядевшись, он увидел на себе такого же цвета, как и её юбка, бежевые летние брюки. Уголок её платья слегка был загнут, отчего весь образ представлялся ещё более сексуальным. В сторону наблюдателя были обращены две прелестные коленки, под легкой тканью платья виднелись белые кружевные трусики. Необычайная красота её изливалась потоками молодости, доброты и радости. Больше всего ему нравилось смотреть в её глаза, наполненные живым блеском, они были словно маленькими незатухающими огоньками. Всё её лицо освещалось ласковой улыбкой.
Девушка смеялась и что-то говорила, но ему не удавалось разобрать её слов.
Затем последовал долгий поцелуй. Наблюдатель открыл глаза и увидел перед собой её лицо, чувствовал, как на его щёки упали шёлковые пряди. Полуденное солнце игралось яркими полосками на красивом лице. Он чувствовал на губах слабозаметный сладковатый привкус нежных губ. Ощущал руками все её мурашки, пробегающие по молодому стройному телу. От каждого его прикосновения она легонько вздрагивала.
Неожиданно он почувствовал, как сжалось сердце. Наблюдатель видел, как девушка стала рассыпаться в его объятиях, словно песчаная фигура. В одно мгновение всё вокруг стало разрушаться. Огромные куски небес летели сверху. Девушка исчезала, на руках наблюдателя остался лишь белый пепел. В один момент пропали из виду небо, луг и солнце. Лишь одинокая бабочка с рассыпающимися на лету крыльями продолжала порхать вокруг. Но вскоре и от неё осталась лишь маленькая горстка пепла.
Он задыхался, пепел засыпал его тело полностью.
Ноздри заполнились, и наблюдатель не мог больше вздохнуть. Что-то вырвало его из этого сна, и от нетерпения он пытался как можно быстрее освободиться из этого рабства, но сил для сопротивления не было.