Слэйн взял кружку в руки и сделал глоток. Его голова, ещё минуту назад гудевшая как несколько турбин аэродвигателей, неожиданно с совершенно неестественной быстротой перестала болеть. Ему стало легче, в теле появилась необходимая энергия.
Капоне сидел напротив и подкидывал мелкие щепки в костёр.
– Полегчало? Ты пей, пей.
Полы его шляпы слегка подпалились после прикуривания у костра.
– Тебе опять снился страшный сон? Ничего, дружище, скоро всё прояснится, поверь мне, это только начало. А пока пей, пей, дружок.
Глубоко затягиваясь, он выдувал несколько выпуклых колечек дыма.
«Где-то я это уже видел», – неожиданно подумал про себя Слэйн и резко произнёс, будто вспомнив:
– Гри?!
Капоне, подавившись дымом, начал громко кашлять и лишь через некоторое время, продышавшись, повернулся в сторону Слэйна и совершенно изумлёнными глазами посмотрел на него. По его взгляду было видно, что он больше ничего не сможет сказать.
Слэйн улыбнулся и добавил:
– Кажется, я вспомнил твоё имя, мой дорогой друг.
Тёплый ветер с моря заботливо развевал тёмные кудри, торчащие из-под тяжёлого шлема. Высокий, мужественного вида человек стоял и смотрел на полуразрушенные стены города Сагунта. Это был Ганнибал Барка. Ветер звучал тихим шёпотом в его ушах: «Ты покоришь Рим».
Неожиданно к нему сзади подошёл стражник, который отрапортовал:
– Генерал, к нам в стан прибыл дипломат сагунтийцев Алкон, просит начать переговоры.
– Какие ещё переговоры могут быть, если судьба его города уже предрешена? – с этими словами Барка резко повернулся и направился за стражником в шатёр.
Там его встречали Магарбал, Гасдрубал и Магон – его верные братья и соратники. В центре шатра стоял мужчина среднего роста, на вид ему было около сорока лет. Он был одет в чёрный балахон, и звали его Алкон. Этот человек являлся почётным гражданином города Сагунта.
– Ганнибал, это Алкон, он пришёл с просьбой о мире. У него даже одеяние промокло, пока он добирался до нас, – сказал стражник.
– Но отнюдь не от дождя, наивный дурак, – отвечал, смеясь, Магарбал.
Взгляд всех четверых устремился на несчастного сагунтийца.
– Молви! – приказал ему Ганнибал.
Испуганный до белизны кожи сагунтиец бросился ему в ноги и начал свою речь:
– Всемогущий, величайший из рода Барки! Я пришёл просить тебя снять осаду с моего родного города. Мы отдадим всё золото, которое у нас есть, только при условии, если ты снимешь блокаду. Наши дети умирают с голоду, женщины сходят с ума, их мужья безумствуют и готовятся к самому страшному, они не сдадутся тебе, они будут биться до последней капли крови. Помилуй, Величайший из рода Барки, детей этого города, – произнеся эти слова, явно исхудавший за время блокады человек стал всхлипывать и рыдать, касаясь лбом сандалий Ганнибала.